Песни из репертуара Ивана Баранова

ШЕСТАЯ РОТА.

Музыка Ивана Баранова, слова Петра Калинина.

Войны моментальное фото: Россия, герои твои!
Шестая десантная рота – ребята единой семьи.
Всего три отчаянных взвода, заплачут родные, скорбя:
Шестая десантная рота удар приняла на себя.

Крылатого войска пехота – расклад, не подвластный уму!
Шестая десантная рота – сто двадцать врагов к одному!

Залитые кровью бесстрашно, врага повергая в кошмар,
Сходились в упор в рукопашной с толпою, орущей «Акбар»!
Былинного подвига нота, от города и до сельца,
Шестая десантная рота – не вырвался враг из кольца!

…Увижу, когда распогодит, алеет простреленный стяг,
И рота на небо уходит, чеканя в бессмертие шаг!
И рота на небо уходит, чеканя в бессмертие шаг!

РУСЬ МОЯ, Я ВЕРНУЛСЯ С НЕБА…

Музыка Т. Кербы, слова В. Артёмова.

Да не плачьте вы так, перестаньте,
Не рыдайте вы обо мне…
Зря я, что ли, служил в десанте,
Зря я, что ли, жил на земле?
Зря я, что ли, служил в десанте,
Зря я, что ли, жил на земле?

Если вороном темень взыграет,
Если выступит кровь на ноже, -
Значит, ветер меня отпевает,
Значит, нету меня уже…
Значит, ветер меня отпевает,
Значит, нету меня уже…

Здесь не сеют ни проса, ни хлеба,
Здесь от правды отсеялась ложь…
Русь моя, я вернулся с неба,
Но меня ты не узнаёшь.
Русь моя, я вернулся с неба,
Но меня ты не узнаёшь.

Погасил я горящую зелень,
Я вздохнул и выстудил лес;
Я спустился на эту землю,
Как орлиный клекот с небес.
Я спустился на эту землю,
Как орлиный клекот с небес.

Без упрёка, без гнева и злости,
Я вернулся к тебе налегке,
Я сложил свои белые кости
И зарыл их в чужом песке.
Я сложил свои белые кости
И зарыл их в чужом песке.

Снял с себя я кровавые раны,
Чтоб людские сны не смущать…
Я спустился из тучи рваной,
Чтоб прорехи страны залатать.
Я спустился из тучи рваной,
Чтоб прорехи страны залатать.

Как давно я на Родине не был…
Это сказка, что я убит.
Русь моя, я вернулся с неба -
Кто еще тебя защитит?!
Русь моя, я вернулся с неба -
Кто еще тебя защитит?!

Ах, какая страшная осень!
Но спускаясь на землю без крыл,
Я себя на темень набросил,
Я её собою накрыл…
Я себя на темень набросил,
Я её собою накрыл…

Мне почудилось: под березкой,
Стонет поле, от горя черно;
Я упал на него заморозкой,
И уже не болит оно.
Я упал на него заморозкой,
И уже не болит оно.

В час, когда по развалинам мрака
Моя белая тень прошла,
В темноте ни одна собака
Даже ухом не повела.
В темноте ни одна собака
Даже ухом не повела.

А ведь шёл я - земля дрожала,
И дошёл я до стен Кремля!
Ты глядишь сквозь меня, держава,
Ты глядишь - но не видишь меня…
Ты глядишь сквозь меня, держава,
Ты глядишь - но не видишь меня…

СЛУЧАЙ В БОЮ.

Музыка Ф. Чуева, слова Е. Якушкина.

Я эту боль узнал в Афганистане, когда погиб молоденький комбат,
И выпало мальчишкам испытанье: чужие лупят и свои бомбят.
Стреляло всё кругом, как по заказу, и каждый маму вспоминал и мать,
И никакой мольбе или приказу их от живой земли не оторвать.
И никакой мольбе или приказу их от живой земли не оторвать.

Там в окружённом, в пепле разбомблённом, опять поверив в свой родной народ,
Встал прапорщик над битым батальоном: «За Родину, за Сталина, вперёд!».
Встал прапорщик над битым батальоном: «За Родину, за Сталина, вперёд!».
Спустя почти полвека почему-то пронзили током праведным слова,
И это означало в ту минуту не просто память – Родина жива!
И это означало в ту минуту не просто память – Родина жива!

Как будто это не в Афгане где-то, а на родной земле произошло,
Как будто с нами, с вышитым портретом, сверкнув на солнце, сердце обожгло.
Как будто с нами, с вышитым портретом, сверкнув на солнце, сердце обожгло.
На горном склоне между троп звериных, где в проволоку скрючилась трава,
Какая сила поднялась с земли, и что им эти давние слова:
Как будто в гены от отца и деда, они к солдатам новым перешли,
И это означало, что победа! Пойдём за ними хоть на край земли!
И это означало, что победа! Пойдём за ними хоть на край земли!

Я это всё узнал в Афганистане, когда поверив в свой родной народ,
Встал прапорщик над битым батальоном: «За Родину, за Сталина, вперёд!».
Встал прапорщик над битым батальоном: «За Родину, за Сталина, вперёд!».

ПЕТЕРГОФСКИЙ ДЕСАНТ.

Музыка и слова Александра Харчикова.

Снова ветер осенний кружит по безлюдным садовым аллеям,
Снова старая рана болит, снова сердце о прошлом жалеет,
И торопится память назад, и уносит её непогода в Ленинград,
В Ленинград, в Ленинград октября сорок первого года.

Снова видится мне наяву и во сне в злую ночь уходящая рота,
Петергофский десант, петергофский десант военморов Балтийского флота.

В тишине из залива они шли на шлюпках к германскому зверю,
С катеров, не включая огни, прямо в воду и дальше - на берег,
Шли на смерть и в бессмертие шли краснофлотцы-братки из Кронштадта,
Духом сильные богатыри, и надежда, и цвет Ленинграда.

Петергофский десант, петергофский десант – с кораблей уходящие роты.
Петергофский десант, петергофский десант – золотая морская пехота.

Восемьсот было их, восемьсот, и врагов перед ними армада,
Но страна их на подвиг звала, и вели их любовь и отвага,
И далёких любимых глаза, и сестрёнок заплаканных лица,
И весенних небес бирюза, и по летнему небу зарницы.

Петергофский десант, петергофский десант, и прибрежные серые воды.
Петергофский десант, петергофский десант, и в огонь уходящие роты.

И вперёд под кинжальным огнём в бескозырках и чёрных бушлатах
В Нижний парк, в Монплезир, а потом по пятам отступающих гадов.
К центру города рвались братки, не надеясь на близкую помощь,
В рукопашном бою на штыки поднимая фашистскую сволочь.

Петергофский десант, петергофский десант – цвет и гвардия славного флота.
Петергофский десант, петергофский десант сорок первого мёртвого года.

Одному лишь спастись довелось: от братишек донёс с того света
Юнга-мальчик, балтийский матрос, для своих правду горькую эту,
И поведал парнишка с тоской, как геройски братки погибали,
Как гранату сжимая рукой, вместе с немцем себя подрывали.

Изувеченных, полуживых и несдавшихся как их пытали,
Как захваченных мучили их, как им звёзды на лбах вырезали,
Оскопляло красивых зверьё, ненавидело их и боялось.
Им, героям, почтенье моё – в память их эта песня слагалась!

Петергофский десант, петергофский десант сорок первого чёрного года.
Петергофский десант, петергофский десант, невернувшийся к нам из похода.

Снова ветер осенний кружит по безлюдным садовым аллеям,
Снова старая рана болит, снова сердце о прошлом жалеет,
И торопится память назад, и уносит её непогода в Ленинград,
В Ленинград, в Ленинград октября сорок первого года.
В Ленинград, в Ленинград, в Ленинград октября сорок первого года…

ВЕСНА СОРОК ПЯТОГО ГОДА.

Музыка Е. Якушкина, слова И. Ляпина.

За жёсткую линию фронта
В немыслимой нашей судьбе
Весна сорок пятого года
Пришла не сама по себе.

Её через дымные вёрсты
Над Волгою, Бугом, Десной
Страдальные братья и сёстры
Несли, заслоняя собой.

Склоняясь над ней в лазаретах,
И вновь через всё "не могу"
Тащили на грязных лафетах
По ступице в сером снегу,
Тащили на грязных лафетах
По ступице в сером снегу.

Дыханьем своим согревали
В окопах сырых, блиндажах,
И путы над ней разрывали,
На горьких ложась рубежах.

Гремели и лязгали траки,
И облаком чёрным, тугим
Не только со свастикой танки
Зловеще окутывал дым.

Ломили их тёмные силы,
И сколько охватывал взгляд –
Могилы, могилы, могилы,
Да скорбные списки солдат.

Но может страшней, чем осколки,
Страшней пулевого свинца
Летели в страну похоронки,
Всегда попадая в сердца.

Травою стелилась пехота,
Наткнувшись на огненный вал,
Но май сорок пятого года
И в этом огне проступал.

Сквозь пот проступал и сквозь слёзы,
Сквозь стоны, награды, бинты,
Сквозь самые красные звёзды
И даже сквозь вражьи кресты.
Сквозь самые красные звёзды
И даже сквозь вражьи кресты.

Изверчена временем призма,
Размыты в ней слава и честь,
Но письма, пришедшие с фронта,
Читаешь, и всё это есть.

Есть злые, есть добрые ветры,
И есть над простором страны
Летящее Знамя Победы
Сквозь вечную горечь войны.
Летящее Знамя Победы
Сквозь вечную горечь войны.

БЕЗЫМЯННОЕ ПОЛЕ.

Музыка И. Баранова, слова К. Симонова.

Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой.
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной.

Ты, верно, в сорочке родился,
Что всё ещё жив до сих пор,
И смерть тебе меньшею мукой
Казалась, чем этот позор.

Ты можешь ответить, что мёртвых
Завидуешь сам ты судьбе,
Что мёртвые сраму не имут,—
Нет, имут, скажу я тебе.

Нет, имут. Глухими ночами,
Когда мы отходим назад.
Восставши из праха, за нами
Покойники наши следят.

И, вынести срам не в силах,
Мне чудится в страшной ночи -
Встают мертвецы всей России,
Поют мертвецам трубачи.

В бело-зелёных мундирах,
Павшие при Петре,
Мёртвые преображенцы
Строятся молча в каре.

Плачут седые капралы,
Протяжно играет рожок:
Впервые с Полтавского боя
Уходят они на восток.

Из-под твердынь Измаила,
Не знавший досель ретирад,
Понуро уходит последний
Суворовский мёртвый солдат.

Гремят барабаны в Карпатах,
И трубы над Бугом поют,
Сибирские мёртвые роты
У стен Перемышля встают.

Ты слышишь, товарищ, ты слышишь,
Как мёртвые следом идут,
Ты слышишь: не только потомки,
Нас предки за это клянут!

Ты слышишь, товарищ, ты слышишь,
Как мёртвые следом идут,
Ты слышишь: не только потомки,
Нас предки за это клянут!
Ты слышишь: не только потомки,
Нас предки за это клянут!

Благодарю Юрия Степаненко, приславшего тексты этих песен.