|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| |||
|
| * * * |
|
БАДАХШАНСКАЯ ВЕСНА.
В горах беснуются лавины, Но просыпается Восток. Уже скрипучие машины Снуют по трассе Ош - Хорог. Вверху снега еще не тают, А здесь, куда не бросишь взгляд, Повсюду горные тюльпаны Багряным пламенем горят. Согрело солнце Крышу Мира - И в миг пустыня зацвела! Не небо землю оживило, А бадахшанская весна. РУБИКОН. Внутри у каждого есть тонкая черта: У демона, что жаждет крови, У старца, что уверовал в Христа, Есть свой порог любой душевной боли. Я трусом в жизни не был, но в бою Мне до сир пор бывает страшно, Когда под пули в полный рост встаю Или в короткой схватке рукопашной. Я преступил ту тонкую черту, Когда лоб в лоб сойтись с противником нет силы. Бью первым и стреляю потому, Чтоб раньше времени не лечь в свою могилу. Пускай не Рембо я и не Джеймс Бонд, Но на лице моем сомненья нет тени. Я перешел незримый рубикон, Впервые встретив страшный взгляд живой мишени. Обученный колоть штыком, стрелять, Но даже в совершенстве зная дело, Бессилен научиться убивать. Могу лишь очерстветь до беспредела.. Прищурив глаз, в прицеле вижу цель. Я бью по ней, она не умирает. И с каждым днем мученья все сильней, Ведь эта цель - Душа моя живая! “КРЕСТОНОСЦЫ”. Огнем взорвалась ночь - крещенья час настал! Кто шепчет “Отче наш...”, кто - суры из Корана. Кто вспоминает маму, кто - Аллаха, кто Христа, А кто - отборный мат в горах Таджикистана. Я эти горы в телевизоре видал, Статьи газетные вещали о войне, Но лишь тогда ночной тревоги вкус узнал, Когда частенько стали сниться мне Далекий дом и сердцу милые места, Жужжанье пчел, фиалки аромат, Когда родным отцом и новым домом стал Хорогский боевой отряд. Прости, Всевышний, сотни прегрешений мне, А я, бедовый, нагрешить успел немало. И крест железный может приковать к земле Меня, убитого в горах Таджикистана. Но с нами Бог! Мы не вкусили смерти, Когда заря зажгла снега Рушана. Мне крест упал на грудь, пронзив кинжалом сердце, За тот нелегкий бой в горах Таджикистана. Умолкнут пули, лишь потом нахлынет боль, Съязвит в душе незаживающая рана. Тяжелый “крест” нам выпало нести с тобой, Отлитый из свинца в горах Таджикистана. Речами праздными не скроем правды мы, Такими разными крещеные крестами. На плечи крест, на грудь, на бугорок земли - Награда воинам в горах Таджикистана. ОБЛАКА НАД ПЯНДЖЕМ. В прозрачной синеве над мутным Пянджем На север уплывали облака. Попавшего под пули паренька Забудут вскоре и не вспомнят даже. Ему оркестры не играли марши, Страна не знала имя чудака, А он смотрел, как тают облака В прозрачной синеве над мутным Пянждем. “ДОСКА ПОЧЕТА”. Не нужно мне посмертной славы, Мы все вчера хотели жить! Ребят с двенадцатой заставы Уж не вернуть, не воскресить! Какая четкая работа! Как точен вражеский “эрэс”! Лежу я на “Доске Почета”, Растерзанный огнем небес. Здесь, наверху, уже душманы Кромсают плоть моих друзей, Хрипят, зализывают раны И ждут с заставы новостей. А я бесплотными руками Поднять пытаюсь автомат, Пытаюсь в бой вступить с врагами, Но не могу! Ты знаешь, брат! Я не искал посмертной славы, Мои друзья могли бы жить! Ребят с двенадцатой заставы И всех погибших не забыть! ДАШТИ - ЯЗГУЛЕМ. В зубах песок, в глазах тревога, В ладонях дрожь и АКМ: На бэтээрах из Хорога Мы едем в Дашти - Язгулем. Ведут там русские ребята С бандитами неравный бой. Со всех сторон они зажаты Горами, “духами”, рекой. Спешит резерв наш из отряда На помощь гибнущим бойцам, А впереди нас ждет засада И шквал разящего свинца. “Броня” мгновенно опустела. В безумном вихре кружит смерть. Я в прекрестии прицела Бегу к камням, но не успеть... Мгновенье в вечность превратилось И небо сплавилось с землей, Когда мне в грудь судьба вонзилась Слепящей огненной стрелой. Удар... Разрыв... Кажись, граната... Я - в клочья. В щепки АКМ... Езжайте без меня, ребята! Спешите в Дашти - Язгулем! ДОМОЙ. Домой! Домой! Домой ведет дорога, Броня раскалена и смалит зад: Из пыльных гор у города Хорога Мангруппа возвращается в отряд. Вдоль берега, среди отвесных скал, Еще чуть-чуть, еще совсем не много... И атеисты вспоминают Бога, Когда идут машины на Пшехавр! Домой! Домой! Домой идет колонна! Дымит сигаркой “дедушка”-сержант, И капитан зевает полусонно: Мангруппа возвращается в отряд. Подсумки и почти пустые фляги Чуть приглушенно бьются о приклад, Смеются “дембеля” и молчат “салаги”. Мангруппа возвращается в отряд. Прощально шелестит нам вслед “зеленка”, Кто счастлив, кто прощанию не рад. Бежит дорога, словно кинопленка, Мангруппа возвращается в отряд. Домой! Домой! Домой вернемся скоро! Без шума, без особенных наград. И, к счастью, без потерь и без позора Мангруппа возвращается в отряд! |
| Нашего времени Павка Корчагин |
|
Только что вы прочли замечательные стихи минчанина Андрея Николаева. То, о чем пишет Андрей, особенно близко и понятно непосредственным участникам событий на таджикско-афганской границе. Так в чем же секрет притягательной силы его, казалось бы, простых и незамысловатых стихов?
Видимо, он скрыт в искренности и непосредственности. Все дело в том, что каждое слово здесь идет не от освоенных до совершенства законов поэтического ремесла, а от особого настроя души и сердечного порыва. Поэтому Андрея Николаева можно с полной уверенностью отнести к категории истинных поэтов, которые создают свои стихи не за счет усилий таланта, а особым настроем, особой концентрацией духовных сил. Чтобы написать подобное, надо самому пережить, переболеть, прочувствовать до миллиметра каждую грань описываемого момента. Можно подумать, что Андрей ни один год прослужил на границе. Однако, самое удивительное во всем этом то, что он никогда в жизни не был в Таджикистане и даже не служил в пограничных войсках. Возникает вопрос: почему этому парню из далекой Белоруссии стала так близка афганская граница? Ведь чтобы так писать, мало быть просто поэтом. На подобный порыв духа способна особая категория людей, имя которым - советский народ. Советский человек - это основа Союза ССР. И хотя былого союза вот уже как десять лет не существует, остается созданная им цивилизация. Единое не столько политэкономическое, сколько духовное пространство, единая культурная общность людей, которую не в силах разорвать никакие границы. В отличие от меркантильного и трусливого “совка”, живущего в своем замкнутом душном мирке обывательской суеты, советский человек отличается особой широтой духа. Не смотря на территориальный распад, своей родиной он по прежнему считает все постсоветское пространство, а своими соотечественниками все народы, населяющие 16 часть планеты. Советский человек это интернационалист, готовый в любой момент прийти на помощь и защитить интересы советской цивилизации в любой ее точке. Что же это за люди? Ученые этнологи, таких называют пассионариями. Пассионарий - это человек, у которого жизненная энергия выше инстинкта самосохранения. Это такие люди, которые готовы принести себя в жертву ради высоких идей и целей. Это они, рядовые исполнители, являются подлинными хранителями государства, творцами его будущего. Именно они делают подлинную историю, оставаясь, зачастую, неизвестными. Это плодами их побед, их самопожертвования пользуются амбициозные политики и расчетливые обыватели. И редко кому удается своевременно понять и оценить жертвенный порыв... ...Попавшего под пули паренька Забудут вскоре и не вспомнят даже. Ему оркестры не играли марши, Страна не знала имя чудака... Один из таких парней живет в Белоруссии. Андрей Николаев на срочную призывался в Советскую Армию, а демобилизовался уже из состава вооруженных сил суверенного государства. В это время на южные окраины Содружества из Афганистана надвигалась волна мракобесия и дикого средневековья. Бандитский наемнический сброд, состоящий из негров, арабов, афганцев и даже выродков из республик бывшего Советского Союза, решил воспользоваться сугубо внутренним конфликтом. Цель была проста: вырвать из нашего единого Содружества Независимых Государств Таджикистан. Прибрать к рукам его прекрасные города с заводами и фабриками, культурными, и научными центрами. Разграбить благоустроенные кишлаки с богатыми сельхозугодьями. Присвоить себе все то, что с таким трудом долгие годы создавалось усилиями всего Союза ССР. Но главной целью этих темных сил являлось порабощение свободного народа, изменение цивилизованных основ его бытия, его мышления и культуры. Такие позиции просто так не сдаются. СНГ не оставило в беде Таджикистан. По совместному межгосударственному соглашению, на рубежах таджикско-афганской границы на пути экспансии международного экстремизма, встали несокрушимым барьером плечом к плечу таджикские, узбекские, казахские, киргизские и, прежде всего, российские пограничники. Добровольцы-контрактники слетались сюда со всего постсоветского пространства. Невзирая на опасность, за мизерное матери-альное вознаграждение, они решительно вступили в сватку с наемниками бандитского интернационала и победили. Сила советского оружия, братского единства народов, отвага, храбрость и, самое главное, сила советского духа оказались сильнее дьявольского фанатизма. Андрей тогда решил тоже стать таким добровольцом и отправиться на Пяндж, чтобы влиться в интернациональные ряды близких по духу людей. Вот только в военкоматах суверенной Белоруссии он не находил взаимопонимания. Его рапорты офицеры читали со смехом. “Тут в своей армии служить некому, а ты собрался в какой-то Таджикистан”. Тогда он стал копить деньги, чтобы самостоятельно добраться до Таджикистана. Наверняка, Андрей, защищая Крышу Мира, как и сотни других до безрассудства отчаянных парней, сложил бы свою голову в бою. Не случайно в своих стихах он многократно пережил свою смерть. Но Высшему Провидению было угодно распорядиться иначе. Когда все было готово к отъезду. Андрей попал в аварию и повредил себе позвоночник, надолго потеряв способность двигаться. Но даже прикованный к постели, он не пал духом. Всем своим сердцем он был на огненном Пяндже. С жадностью ждал теле- и радиорепортажи с южной границы СНГ. Просил приносить все газеты и журналы, где было хотя бы одно слово о раз-ворачивающихся там событиях. Его дух, искавший материальной реализации, смог реализоваться в поэзии. Долгими бессонными ночами стихи как бы сами собой стали выходить на поверхность сознания из самых потайных складок души. Работа над ними затягивала настолько, что даже забывалась невыносимая физическая боль. Поэзия стала спасением и смыслом его жизни. Авторучка заменила ему автомат. На первых порах Андрей не мог даже держать в руках карандаш и его приходилось привязывать к пальцам. Каждая новая строка стоила неимоверных, не столько творческих, сколько физических усилий. Помимо прочего, Андрей вел активную переписку с пограничными отрядами и Управлением Пограничной Группы ФПС РФ в РТ. Его труд не прошел даром. И вот, наконец, в прошлом году в Минске у Андрея вышел первый поэтический сборник “Будем жить, браток!”. В настоящее время многие из его стихов переложены на песни и стали поистине народными. Их поют на заставах и отдаленных постах, в учебках для ново-бранцев и офицерском кругу. Вот так этот незаурядный человек, не сломленный личной жизненной трагедией, смог остаться полноценным, нужным и активным членом общества, оказывая своим соратникам неоценимую моральную поддержку. Сейчас на многострадальной Таджикской земле утвердился мир. И то, что нормальная, былая жизнь налаживается, во многом заслуга таких парней, как Андрей Николаев. К сожалению, не все они дожили до этого момента. Андрей же ныне всей своей душой на Кавказе. Отслеживает события, ведет переписку, пишет новые стихи и вынашивает планы на новый сборник. Чечня стала ареной нового противостояния с бандитским отребьем. И здесь, как с той, так и с нашей стороны нет недостатка в добровольцах. Теперь, уже многие “понюхавшие пороху” бывшие бойцы таджикских вооруженных сил, оказавшись не удел, осаждают российские воинские части, с просьбой зачислить в боевые подразделения, использовать их богатый боевой опыт и не подставлять необстрелянных новобранцев. Вне всяких сомнений, с такими людьми, отстоим мы и Чечню. * * * Известный западный политолог и геополитик Хантингтон по своей наивности предполагал, что СССР представлял собой нежизнеспособное искусственное химерическое образование. Он считал, что с его распадом это пространство будет разорвано и поделено между другими цивилизациями. Однако, время показало, что скорее идеи самого Хантингтона оказались химеричны и утопичны. Постсоветское пространство, занимающее 16 часть планеты, остается единым и живым организмом. Эта территория соответствует всем условиям и требованиям самодостаточной цивилизации, воплотившей в единое целое, без каких бы то ни было противоречий, казалось бы, совершенно не сопоставимые вещи, христианство и ислам, социализм и либерализм. То, что союз распался, - это вполне естественный процесс роста организма, когда отдельные народы и этносы выбирают свой путь. Цивилизация, состоящая из отдельных государств, - это обычная закономерность. Главное, что все они остаются в едином культурном, информационном и экономическом пространстве. Это будет продолжаться до тех пор, покуда есть такие люди, как Андрей Николаев. * * * Болезнь и немощь тела медленно отступают. Андрей заново учится ходить и делает вновь свои первые шаги. Хочется верить, что его заветная мечта все же осуществиться. Здоровье поправится на столько, что он сможет посетить Крышу Мира и берег Пянджа, чтобы встретиться с пограничниками отрядов и застав, почитать им свои новые стихи. Думается, что для пограничных ведомств Беларуси, России и Таджикистана не составит труда выделить для него одно место на “борту” военно-транспортной авиации. Погостить на границе несколько месяцев на витаминах и горном воздухе, поплескаться в целительных горячих источниках Памира Андрею будет весьма к стати. Знаменитый душанбинский народный целитель, костоправ Сергей Пономаренко, поставивший на ноги множество людей с аналогичными травмами, готов оказать безвозмездно помощь и Андрею. |
| * * * |
|
P.S. Перечитывая всякий раз стихи Андрея Николаева (его сборник стал моей настольной книгой), я всякий раз получаю творческий заряд. Читаешь его, и как-то неактуальным становятся утверждения нынешних критиков, о том, что наша отечественная поэзия выродилась, что почти не осталось истинных русских поэтов, а их все больше замещают ремесленники-рифмоплеты. Сам я, в общем-то, не искусен в поэтическом слове, но, попав под влияние его творчества, не смог сдержаться и на-писал стихи с посвящением Андрею и другим подобным ему пассионариям - хранителям нашей Советской Цивилизации.
ЗДРАВСТВУЙ, ОРУЖИЕ ! Посвящается младшему сержанту Андрею Николаеву. В мегаполисах серного марева, Ацетоновой водкой чадя, Умирая, стоит первозданная Деревушка родная моя. К хриплым стонам людей обессилевших, Мертвый бог, обманувший опять, Направляет темною силищей Новых гуннов несметную рать. Куда бежать от них, Чтоб слышать новой жизни гимны? Укрыться где От карканья и лживости в эфире? От падших женщин, Воровских “малин”, Тупых чиновников, Богемных дикарей, Пустых от алчности кавказских торгашей?.. Мне подмигнув с портрета, Совет хороший дал седой Хемингуэй: - Порядочных и искренних людей Встречаешь чаще, больше и скорей, Где громче бой! Где смерть, опешив пред тобой, Крылом прикроет фронт передовой! Туда! К обители Богов! На Крышу Мира И на бурный Пяндж! На атомный подводный крейсер, - Кошмар несущий Новой Атлантиде. В Урус-Мартан и в Ведено, Где логово Кощеево На кончике иглы В прицеле РПО наведено. В поход на Псоу, На союзный Днестр. На поле Косово, Где кровью братской Истекает серб..! Туда стекаются последние герои. Там наши Боги, Там они сильнее! Придем туда, Где правит бал коварная судьба! Все, кто неравнодушен к творчеству этого неординарного поэта, могут написать Андрею письмо. Внимание и поддержка читателей станет лучшей опорой этому мужественному человеку, достойно продолжившего литературные традиции Николая Островского. 220075, Беларусь, Минск-75, ая,119. Тлф. (017) 244-79-55. Николаеву А.В. Капитан Виктор ЛЕТОВ. Таджикистан. |
| http://www.greenzone3000.narod.ru/ |
