ПОГОВОРИМ, БРАТ...

Алексею Б.

Давай, браток, поговорим
И вспомним все свои тревоги,
Войны опасные дороги
И над полями черный дым.

Ты вспомни, брат, седой Кавказ
С небес залитый лунным светом,
И гор туманные рассветы,
Ведь мы ныряли в них не раз.

И, брат, ты помнишь, как с тобой
Мечтали мы домой вернуться,
К губам любимым прикоснуться,
Но снова нас бросали в бой.

Там и ярость, и отвага,
Радом друг, напротив - враг,
Там до подвига два шага,
А до смерти только шаг.

Давай-ка вспомним, брат, вдвоём
Бойцов из дружной нашей роты,
И марш измотанной пехоты
Под долгим проливным дождём.

Ты помнишь, брат, тот перевал,
Что так упорно штурмовали,
И как друзей своих теряли
Среди гремящих серых скал.

Но нет, браток, нам не забыть
Друзей своих ушедших лица,
Они нам ночью будут сниться,
И снова раны будут ныть...

Там и ярость, и отвага,
Радом друг, напротив - враг,
Там до подвига два шага,
А до смерти только шаг.

ТРЕТИЙ ТОСТ.

памяти «Курска»…

Мы стоим в полный рост, режет слух тишина,
Водка горьким огнем горло мне обжигает,
Грузом тяжким на сердце лежат имена
Моряков, ведь никто из них рядом не встанет.

Водка наша заправлена привкусом слез,
Но сегодня за это никто не осудит,
Пей, браток, ведь без слов прозвучал третий тост,
Плачь, браток, над осколками сломанных судеб.

Там, за горизонтом, небесная высь
Слилась воедино с морскою водой,
Ты, в дальний поход уходя, поклонись
Тем, кто уже не вернется домой.

"SOS" погибшей подлодки звучал как набат,
Только души парней мы спасти не успели,
Я ни ветру, ни воздуху больше не рад,
Даже солнца лучи меня больше не греют.

Я до боли хочу с вами их разделить,
Отзовитесь, ребята, я вас умоляю...
Оборвалась надежды тонкая нить,
Только волны морские над вами вздыхают...

Там, за горизонтом, небесная высь
Слилась воедино с морскою водой,
Ты, в дальний поход уходя, поклонись
Тем, кто уже не вернется домой.

Между прошлым и будущим встала стена,
И какая же боль матерям их досталась,
Память, словно обрывки кошмарного сна,
Пей, браток, чтоб ни капли на дне не осталось.

Вы простите нас, парни, простите за все,
И с морской глубины не смотрите сурово,
Вы простите, что нам дует ветер в лицо,
И что только во сне сможем встретиться снова...

Там, за горизонтом, небесная высь
Слилась воедино с морскою водой,
Ты, в дальний поход уходя, поклонись
Тем, кто уже не вернется домой.

* * *

Средь холмов обожженных, где багровый закат,
Взял ты в руки гитару, отложив автомат,
И аккордом звенящим, так похожим на стон,
Отзовется в палатке тонких струн перезвон.

Молча в круг соберётся взвод усталых бойцов,
Снова грусть легкой тенью упадёт на лицо,
Камуфляж запыленный, нити ранних морщин
И суровые взгляды этих юных мужчин.

Да, как быстро взрослеют пацаны на войне,
Им бы мячик футбольный погонять во дворе,
Но упали погоны на солдатский мундир,
Ты мальчишечьи души сбереги, командир.

Им же завтра с рассветом снова в бой уходить,
А они не успели чашу жизни допить,
Дома ждут их девчата у родного крыльца,
И у мам вновь тревожно замирают сердца.

А гитара негромко разговор свой ведёт
О любви и надежде, уводя от забот,
Нежно пальцы выводят тонкострунный мотив,
И с холмов обожжённых в небо песня летит…

ПОРА ДОМОЙ...

Сегодня замерли гремящие раскаты,
И тишину укутывает зной,
Пришел приказ - пора домой, ребята,
Окончен наш с тобой последний бой.

Мы здесь России честно отслужили,
Оставив боль и страхи за спиной,
И край родной мы в сердце сохранили,
А это значит - нам пора домой.

Там ждут порывы ледяного ветра,
Там ждут ручьи, поющие весной,
Залива ждет изогнутая лента,
Пора домой, браток, пора домой.

Пускай судьбу частенько материли,
Слез не скрывая на земле чужой,
Мы никогда друзей не подводили
В той мясорубке, кем-то названной войной.

И вот теперь, когда приказ получен,
Уже "борты" идут над головой,
Скажу тому, с кем был я неразлучен:
"Братишка, нам с тобой пора домой!"

Там ждут порывы ледяного ветра,
Там ждут ручьи, поющие весной,
Залива ждет изогнутая лента,
Пора домой, браток, пора домой. 

СПЕЦНАЗОВСКАЯ ХУЛИГАНСКАЯ.

Братьям Виктору и Алексею В.

Нам опять пришел приказ, и уже в который раз
Ночью быстро по тревоге собирается спецназ,
Надевай бронежилет и свой краповый берет,
Ведь у нас с тобой на все всегда готов один ответ:

С одного поймете раза, что мы парни из спецназа!

Где-то вновь гремит война, значит нам пора туда,
Ведь хозяйничает снова там злодейка-беда,
Надевай бронежилет и свой краповый берет,
И запомни, что у нас с тобой назад дороги нет.

И поймут вражины сразу, что мы парни из спецназа!

Раз уж мы пришли сюда, значит всем врагам - хана,
Ликвидируем бандитов, остальное - ерунда,
Надевай бронежилет и свой краповый берет,
Мы уходим в ночь под вспышки сигнальных ракет.

Пусть дрожит бандит - зараза, ведь мы все - бойцы спецназа!

ТЫ ПРОСТИ МЕНЯ, БРАТ...

Памяти Владимира «Маленького».

Нас с тобой связала война,
Ты не другом, а братом мне был,
Вместе смерти смотрели в глаза
Под свинцовым дождём проливным.

Помню, как зачитали приказ,
Ты сказал: "Наше время пришло..."
И ушел наш отряд на Кавказ,
И нам всем было там нелегко.

Там, когда я судьбу материл
Среди серых неласковых скал,
"Хватит дрейфить!" - ты мне говорил,
И в атаку меня поднимал.

Как же так, браток, как же так,
Я вернулся, а ты не смог,
Я в суровых кавказских горах
Выжил сам, но тебя не сберёг.

Ты прости меня, брат, ты прости,
Что от пули прикрыть не успел,
И за то, что в кавказской ночи
За тебя твою песню допел.

На привале гитару ты брал,
И, коснувшись тихонько струны,
К звездам песню свою посылал,
Уводя от забот и войны.

"Мы вернёмся! - ты как-то сказал, -
Ведь не век длиться этой войне!"
Мы ушли штурмовать перевал,
Капли крови упали на снег.

А когда я прощался с тобой,
Даже ветер на склоне притих,
Уезжал мой товарищ домой
Пассажиром, закутанным в цинк.

Как же так, браток, как же так,
Я вернулся, а ты не смог,
Я в суровых кавказских горах
Выжил сам, но тебя не сберег.

Ты прости меня, брат, ты прости,
Что от пули прикрыть не успел,
И за то, что в кавказской ночи
За тебя твою песню допел. 

АРГУНСКАЯ.

Насте Ч.

Молча ночь опустилась белоснежной звездой,
Тихо грусть накатила набежавшей слезой,
Здесь война громыхает да со скал камнепад,
Ну а я вспоминаю твой задумчивый взгляд.

Вспоминаю рассветы и простые слова,
Где-то там, среди лета, знаю, ждешь ты меня,
Там своей ненаглядной я тебя называл,
Там горячим дыханьем голос твой обжигал.

От истоков Аргуна к дому путь мой лежит,
Вновь затронули струны мне аккорды души,
Коль дойду до рассвета и не сгину в бою,
Я мелодию эту для тебя сохраню.      

Знаю, путь не напрасен сквозь невзгоды и кровь,
Ты дарила мне счастье, ты дарила любовь,
Верю, встретят рассветы и простые слова,
Где-то там, среди лета, ты обнимешь меня...

БОЙЦАМ МУРМАНСКОГО ОМОНа…

Памяти Сергея Остюкевича, Владимира Рознатовского, Алексея Епифанова, Олега Карначева, Алексея Гончарова…

Солнечным вихрем ворвалась весна,
Меняя тепло на улыбки людей,
Но, словно споткнувшись, застыла она,
Увидев могилы погибших парней.

Притихла, всплакнула весенним дождем,
Чистой слезой ребят оросив,
Тех, кто уснул, упав под огнем,
Прощенья у мам не успев попросить.

Там, у порога проклятой Чечни,
Грань между жизнью и смертью легла,
Тонкие судьбы, без всякой вины,
Посвистом пули война прервала.

Вздрогнули сопки, узнав о беде,
"Черный тюльпан" выпускает шасси:
В северный город на легком крыле
Домой возвращались ОМОНа бойцы.

Им не вдохнуть свежий запах весны,
С нами не сесть за праздничный стол,
Наши сердца вечно помнить должны
Тех, кто в неравном бою был сражен.

НО ЕСТЬ У НАС ПРИКАЗ...

Такая нам, братишка, выпала работа:
То длинный марш-бросок под проливным дождём,
То на привале спать в обнимку с пулемётом,
То зарываться в грязь под яростным огнём.

Мы здесь по серым скалам ходим осторожно,
И огонек цигарки прячем в кулаке,
Но как же надоели боль и бездорожье,
Что топчем мы на этой проклятой войне.

Но есть у нас приказ, его не обсуждают,
И снова в темноту ныряет наш отряд,
Нас ночь со всех сторон тревожно обнимает,
И нет у нас с тобой сейчас пути назад.

Чечня и Дагестан, седые перевалы,
Обстрел нарушит сон задумчивых вершин,
И память отзовется застарелой раной
Да разбежится тонким лучиком морщин.

Солдатской жизни грань бывает нити тоньше,
Но каждый выбирает сам свою судьбу,
И так же, как и все, а может, даже больше,
Мы ненавидим эту чертову войну!

Но есть у нас приказ, его не обсуждают,
И снова в темноту ныряет наш отряд,
Нас ночь со всех сторон тревожно обнимает,
И нет у нас с тобой сейчас пути назад. 

ВЕРТОЛЕТЧИКАМ…

Андрею И.

Войны бездорожье для нас - не преграда,
Привыкли ходить мы воздушной тропой,
И чистое небо для нас - как награда,
А борт вертолета для нас - дом родной.

Здесь слева и справа отвесные скалы,
В глубоком ущелье проложен маршрут,
И надо прорваться к тому перевалу,
Нам надо прорваться туда, где нас ждут!

Винты режут воздух, как масло,
И ветер свистит за бортом,
"Вертушка" на самом, на самом опасном
На курсе лежит боевом.

Такая нам, парни, досталась работа:
"Броню" и пехоту с небес прикрывать,
Мы - черти и ангелы синего свода,
И некогда нам на войне унывать,

Седые вершины окрасит закатом,
Усталые руки отпустят штурвал,
За общим столом соберемся, ребята,
И выпьем свои фронтовые сто грамм...

Винты режут воздух, как масло,
И ветер свистит за бортом,
"Вертушка" на самом, на самом опасном
На курсе лежит боевом.

* * *

Я очень давно не писал о войне –
Другие дела и заботы,
Но очень уж часто приходят во сне
Ребята моей разведроты…

Слегка помутневшее фото возьму-
В бушлатах армейских мальчишки,
И в лица своих пацанов загляну,
Ну что же, закурим, братишки?..

Что скажешь, Андрюха, водитель лихой,
Сгоревший под Грозным в колонне,
В холодной палатке, Андрей, мы с тобой
Не раз вспоминали о доме…

Серёжка цевьё «СВДэшки» обнял,
И смотрят глаза чуть устало,
Сергей на руках у меня умирал,
Хрипел только: «Где же ты, мама?..»
 
Эх, Санька-«Молчун» - ты слов не любил,
Мы толком с тобой не общались,
Но ты от гранаты меня заслонил,
Когда на Минутке сражались…

А ты, командир, как отец был для нас -
Учил быть мудрее и злее,
Но под Белгатоем рвануло фугас,
И ты уже не постареешь…

Мне многое хочется, парни, сказать –
И живым, и ушедшим до срока,
Немало пришлось нам беды повидать
На пыльных военных дорогах. 

И водки в помятую кружку налив,
Накрою горбушкою хлебной,
А струны выводят минорный мотив
Сквозь сизый дымок сигаретный…

Пусть время течёт, как Сунжи вода,
Я вас не забуду, ребята…
И память моя сохранит навсегда
Мальчишек в армейских бушлатах…

ПРОСТИ, АЛЕШКА…

Памяти Алексея Савина…

Прости, Алёшка, что общались мало,
Хоть здесь, наверно, нет ничьей вины...
Так почему, когда тебя не стало,
Я сам стал стоном лопнувшей струны ?..

А за окном гудят порывы ветра,
От сквозняка огонь свечи дрожит,
И на портрете – траурная лента
Наискосок через погон лежит.

Мне твоих песен больше не услышать,
Не разделить с тобой бокал вина,
«Алёшка, брат, ну почему так вышло?!»
Но только эхом отвечает тишина…

А жизнь идёт, как будто между прочим,
И даже солнце светит, как всегда,
Но видел я, как прошлой ночью
Зажглась на небе новая звезда…

* * *

Ладонь в ладонь, глаза в глаза,
И губ твоих клубничный вкус,
Позволь, родная, рассказать,
Как потерять тебя боюсь.
 
И свет струится фонарей,
И Спаса купола видны,
И порт брильянтами огней,
И во Вселенной мы одни…

А вечер этот - словно сон,
Пусть длится сотни тысяч лет,
Ведь я любим, и я влюблён,
И нас счастливей в мире нет…

И верю, что настанет час,
И «да» как песня прозвучит,
И небо обвенчает нас,
И никогда не разлучит…

* * *

Снова с небес струится свет звезды далёкой,
Но в свете том опять не чувствую тепла,
Холодом боль застыла в сердце одиноком,
Морозным узором запорошена душа.   

Далёкая звезда смотрит свысока,
Ну где моя любовь, мне дай ответ…
Далёкая звезда, ты так холодна -
Меня не греет твой прозрачный свет…

На небосводе звёзды есть теплей и ближе,
Но мне почему-то та, далёкая, нужна,
В снах беспокойных я её одну лишь вижу,
Вот только светит та звезда не для меня… 

Далёкая звезда, ты так холодна -
Меня не греет твой прозрачный свет…
Далёкая звезда смотрит свысока,
Любви взаимной в нашем мире нет…

ОПЕРА.

Сергею К., Виталию Б. и многим другим…

Нас давно уже всех называют "ментами",
Золотистые буквы на "ксиве" горят,
Но мы - не просто "менты", нас зовут "операми",
И по жизни нельзя отступать нам назад.

Вы ругаете нас, что мы злы и упрямы,
Только вдруг, не дай Бог, к вам беда в дом придёт,
"Опер" первым ваш адрес запишет устало,
Соберется в дорогу, ведь время не ждёт.

"Опера", "опера" - сизый дым сигареты,
Раньше срока блеснет на висках седина,
"Опера", "опера" - далеко до рассвета,
Но нам снова на выезд собираться пора.

Мы бываем грубы, но не жаждем мы крови,
Да, пускай часто мы водку горькую пьем,
Только наша работа - смесь пота и боли,
И давно от судьбы мы подарков не ждем.

Мы не Боги, конечно, и не супермены,
Мы - обычные люди, такие, как все,
Только вновь тишину разорвет рев сирены,
Мы опять понесемся навстречу беде.

"Опера", "опера" - сизый дым сигареты,
Раньше срока блеснет на висках седина,
"Опера", "опера" - далеко до рассвета,
Но нам снова на выезд собираться пора.

РАЗЛУКА.

Вновь память мне рисует во тьме твой хрупкий образ,
Встает перед глазами твой стройный силуэт,
Я снова вспоминаю твой тихий, нежный голос,
Улыбку, что дарила ты мне всегда в ответ.

Но здесь, вдали от дома, печаль - моя подруга,
Вздохну, возьму гитару и к струнам прикоснусь,
И песня вновь расскажет, как тяжела разлука,
Как жду я, не дождусь я, когда к тебе вернусь.

А ветер, мой товарищ, в палатку вдруг ворвется,
И пепел сигареты мне руку обожжет,
Над нашим батальоном ракета вверх взовьется:
Опять меня тревога в ночную даль зовет.

И это значит - рядом война гремит, как прежде,
И значит, что не скоро увижу я тебя,
Но сердце твердо верит, в душе горит надежда,
Что там, средь мирной жизни, ты любишь, ждешь меня.

КОТОРЫЙ ГОД.

Который год война идет, и снова в ночь уходит взвод,
Пожара отблеск, словно пламень ада,
Который год идет война, и от зари и до темна
Калечит нервы грохот канонады.

Который год война идет, и мама сына дома ждет,
А сын до возвращенья дни считает,
Который год идет война, и не наступит здесь весна,
Ведь Солнце дымом черным застилает.

Я видел смерть, я видел бой и знаю, что такое боль,
Когда друзей испытанных теряют.
А эта чертова война, кому, скажи, она нужна?
Поверь, не тем, кто под огнём шагает!

Который год война идет, пунктиром красным пулемет
Остервенело лупит из засады,
Который год живем войной, на части душу рвет тоской,
До боли скулы сводит от досады.

Который год война идет, мы вместе с ней идем вперед,
И топчем сапогами километры,
Который год идет война, а нам нужна лишь тишина,
Да пробежаться б по росе рассветной.

Я видел смерть, я видел бой и знаю, что такое боль,
Когда друзей испытанных теряют.
А эта чертова война, кому, скажи, она нужна?
Поверь, не тем, кто под огнем шагает!

Который год война идет, надежда в нас еще живет,
Но сколько так продлится, мы не знаем,
Который год идет война, и стопку горькую до дна
Все чаще мы в молчаньи выпиваем.

Который год война идет, быть может, нам не повезет,
Простите, если были в чем не правы,
Который год идет война, и нет конца ей ни хрена,
Но как же все-таки обидно за державу!

Я видел смерть, я видел бой и знаю, что такое боль,
Когда друзей испытанных теряют.
А эта чертова война, кому, скажи, она нужна?
Поверь, не тем, кто под огнем шагает!

КРЫЛАТАЯ ГВАРДИЯ.

Василию Б. (Комбату), Андрею Л., Николаю Т. 

Ты в небо ныряешь, как в омут бездонный,
Ведь ты же, братишка, не просто солдат,
Здесь дружбы мужской правят строго законы,
А служба зовется - воздушный десант.

Десантник, ты братства воздушного воин,
Ты в жизни нелегкую выбрал тропу,
И только в десанте отчетливо понял,
Что ты был рожден покорять синеву!

И вновь тревога и рёв моторов,
В "разгрузке" гранаты, в руке автомат,
А в свете заката спокойные взоры
В беретах небесного цвета ребят.

Тебе не нужны ордена и медали,
Товарищей судьбы дороже своей,
Они свои души тебе завещали,
Они стали частью жизни твоей.

Тельняшка, как символ отваги и Чести,
Берет голубой, словно к небу ключи,
И нет на планете израненной места,
Куда наш десантник не смог бы дойти!

И вновь тревога и рев моторов,
В "разгрузке" гранаты, в руке - автомат,
А в отблесках молний горящие взоры
Рождённых в бушующем небе солдат.

ТОВАРИЩАМ - МОРПЕХАМ.

Александру З.

Тонкой полоской тельняшки морской
Сквозь ворот расстёгнутого бушлата
Грань его жизни лежит предо мной –
Русской земли простого Солдата.

Воин суровой кавказской войны
Часто шагает по лезвию бритвы,
И перекрёстки нелёгкой судьбы
Полем становятся яростной битвы.

Сталь автомата тускло блеснёт,
Гулко ударит раскатистый выстрел,
Пуля прощальную песню споёт
И навсегда оборвёт чьи-то мысли…

Но снова «полундра!» взорвёт тишину,
И вновь замелькают тельняшек полоски…
Не мы начинали эту войну,
Но долго звучать в нас её отголоскам… 

НОВЫЙ ГОД…

Уж был нарезан по кусочкам торт,
Искрился в хрустале шипучий брют,
А в Грозном в тот злосчастный Новый год
Гремел отнюдь не праздничный салют….

Не фейерверков отсвет во дворе,
Не от петард расплавилась броня -
Мальчишки прижимались там к земле
Под трассами кинжального огня.

Курантов бой звучал по всей стране,
И веселился пьяно весь народ,
А там, на не объявленной войне,
Встречали свой, чеченский Новый год…

2012г.

ПРЫЖОК.

Я делаю шаг, опираясь на небо,
Сжимая вспотевшей ладонью кольцо.
Рванул от груди с кровью выдранным нервом,
И ветры холодные прямо в лицо…

Пошёл вытяжной – две секунды, и купол
Впитал, словно губка, по капле, лазурь. 
Но с небом бесстрастным мне ссорится глупо – 
Оно не простит бесшабашную дурь...

2012г.

Я ПОМНЮ...

Я помню нас – весёлых, бесшабашных,
Готовых сокрушить любую твердь,
И было нам ни капельки не страшно,
Ведь мы не знали, что такое смерть…
 
Да мы и жить-то не умели толком,
Со школьных парт отправленные в бой…
А что потом?... Потом ночами очень долго
Мне снился роты поредевший строй…

2012г.