Песни Евгения Пекки

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ ФЕВРАЛЯ.

Двадцать третий день февраля-
Для России особая дата,
В этот день вспоминают солдаты
Как дымилась от взрывов земля.
Как дымилась от взрывов земля.

Вспоминают и мать, и жена
Твой затылок у сердца прижатый
И ту боль безвозвратной утраты,
Что приносит им слово «война».
Что приносит им слово «война».

Сыновья вспоминают отцов…
И хоть годы с тех пор пролетели,
Запах жесткой солдатской шинели
Стал родным для российских сынов.
Стал родным для российских сынов.

В этот день вспоминают друзей,
Что в строю с тобой были вместе,
И живых, и невольников чести -
За их память ты нынче налей.
За их память ты нынче налей.

Забывать эту дату нельзя,
Как Победу и подвиг героев,
Она полита потом и кровью -
Двадцать третье февраля.
Двадцать третье февраля.

23.02.02.

АНЕЧКА.

Помню, в атаку зимою
Утром поднял политрук.
Мины осколочек ноя,
Пробил шинель мне и грудь.

Госпиталь – рай после роты.
День, а порой до утра,
Нас окружала заботой
Анечка, медсестра.

Нас окружала заботой
Анечка, медсестра.

Блеск хирургической стали,
Стон перекошенных ртов…
Нам медсестрички меняли
Горы кровавых бинтов.

В эти простые минуты
В нас вырастала любовь
К пальчикам нежным Анюты,
Вытершим слёзы и кровь.

К пальчикам нежным Анюты
В нас вырастала любовь.

Чтоб раны скорей заживали,
Вновь мы могли воевать,
Нам под баян разрешали
С сестричками танцевать.

С улыбкою Аню привычно,
Полон отваги и сил,
Ваня, мой друг закадычный,
Молча на вальс пригласил.

Анечку-Аню-Анютку
Ваня на вальс пригласил.

Он не был красавцем и франтом,
Но в вальсе плыла до утра
С другом моим - лейтенантом
Анечка, медсестра.

С Ваней на фронт по дорожке
Мы двинули вместе с утра.
Рукой нам махала в окошко
Жена его, медсестра.
Рукой нам махала в окошко
Жена его, медсестра.

Анечка-Аня-Анютка
Жена его, медсестра.

Январь 2005.

ДОРОГА ЖИЗНИ.

Ты помнишь, блокаду прорвали?
А утром приказ в автобат,
И группы мы формировали,
И грузы везли в Ленинград.

Сахар, патроны, снаряды,
Валенки, водка и рис.
Четыре полуторки рядом,
И с каждою группою «ЗиС».

Со звездами дали погоны,
Мне вместо простых «кубарей»
С приказом идти от Кобоны,
И в Питер везти побыстрей.

Сахар, патроны, снаряды,
Валенки, водка и рис.
Четыре полуторки рядом
И белый, потрепанный «ЗиС».
Напрасно мы бога молили
Колонной достичь Ленинград,
Нас «юнкерсы» все же накрыли,
Тогда мы увидели ад.

Сахар, патроны, снаряды,
Валенки, водка и рис.
Четыре полуторки рядом
И я, и потрепанный «ЗиС».

Лупили зенитки заслона,
Гремели от бомб небеса,
Смертельная эта охота
За нами велась два часа.

Сахар, патроны, снаряды,
Валенки, водка и рис.
Машинами до Ленинграда…
Да только не все добрались.

Я помню, от взрыва фугаса
Тряхнуло машину мою,
А сзади машина Тараса
С разгона ушла в полынью.

И в этой воде ледянящей
Тонули и сахар, и рис.
А рядом в машине горящей
Снаряды от жара рвались.

Прибыли в Питер досрочно
И грузы доставили в порт,
А в путь через Ладогу ночью,
Блокадников взяли на борт.

Не все привезли мы снаряды
И валенки, водку и рис,
Но сотня детей из блокады
С нами в детдом добрались.

А трассу, где жизни мы клали
Без похорон и без могил,
«Дорогою жизни» назвали
Те, кто до Победы дожил.

ЗА ТЕХ, КОГО С НАМИ НЕТ.

Посвящается тем, кто служил
и не вернулся из горячих точек,
погиб при исполнении служебного долга и выполнении специальных заданий во имя России.

Давно уже та отгремела война,
Великой ее называют…
И в мирное время хоронит страна
Парней, что ее защищают.
В атаку идут, охраняют посты,
В дозорах, засадах, заслонах
Те парни, что Родине часто нужны,
Надежные парни в погонах.

У братских могил, стиснув зубы стоим,
Просты наши скорбные речи,
И наших товарищей просим простить
За то, что легли здесь навечно.
И в дни поражений и наших побед
Мы тост поднимаем с друзьями
За тех, кого нет, за тех, кого нет,
За тех, кто всегда рядом с нами!

Они не пройдут вместе с нами в строю,
И солнце им не засияет.
Погибли они за Россию свою,
Запомните их, россияне!
Ведь их не вернуть нам и не воскресить
Ни песнями и ни слезами,
Так будем же помнить о них и любить,
Хотя их и нет рядом с нами.

И если Россия опять позовет,
Вставайте, друзья, вместе с нами -
За тех, кого нет, за тех, кого нет,
За тех, кто всегда рядом с нами!

1998 год.

КОГДА МОРОЗ ЗА ШЕСТЬДЕСЯТ…

Когда мороз за шестьдесят,
Как сухари, ломает траки
И звезды гроздьями висят,
Переливаясь в черном мраке.
Стоим в строю плечом к плечу,
Похожие как брат на брата,
И молча слушаем приказ
Из губ охрипшего комбата.

Здесь будет магистраль! Зачем?
Не усомнились мы ни разу.
Кто был ничем, тот будет всем -
Мы верим, не пустая фраза.
И рубим потому тайгу,
Грызем скалу в бульдожьей хватке.
Часов одиннадцать пройдет,
Пока все встретимся в палатке.

Крепчает за окном мороз,
И так хотелось отоспаться,
Но с другом мы под шепот звезд
На койках можем пошептаться.
О том, что мне пришло письмо,
О том, что ждут домой в апреле,
И светит нам луна в окно,
И в печке угли еле-еле.

1980-2000 годы.

КОМУ ХОРОШО НА ВОЙНЕ…

Хорошо на войне в пехоте,
Летом, в прохладном окопе,
Если «Юнкерсы» не летают,
Если танки не наступают.
А в атаку идти не нужно,
И тушенка будет на ужин.

Хорошо не только пехоте…
Еще хорошо на флоте,
Коли видишь след от дельфина,
А не след от торпеды длинной,
Пушки бьют, в твой корабль без урона,
А на ужин дают макароны…

А еще хорошо пилотам,
Что срослись со своим самолетом,
Что над городом лихо летают,
Коль зенитки по ним не стреляют…
С парашютом прыгать не надо,
А на завтрак чай с шоколадом.

А всего веселее в танке,
Если борт не вспороли болванки…
Для печали в нем нет причины,
Не наехал он если на мины.
В нем не холодно лютой зимою,
Даже жарко бывает порою.

Хорошо на войне солдатам
Плыть, летать и махать автоматом,
У себя или в дальней сторонке,
Жаль вот только идут похоронки….
Хорошо на войне солдатам?
Пусть идет она к черту, ребята.

Январь 2005 года.

КРАСНАЯ СМОРОДИНА.

У высотки в снегу
утонул батальон-
Лишь граница им финская пройдена.
И шептал русский парень под крики
ворон:
Где ж ты мама, Советская Родина?

Словно дятел стальной, пулемет перебил
Крик: «За Сталина, братцы! За Родину!...»
И на белый сугроб
батальон уронил
Россыпь щедрую красной смородины.

Черный ворон летит над Карельской землей,
Где застыл «Скорбный крест» черной птицей,
Помнит он ту пургу
И людей на снегу,
Ему долго война будет сниться.

На высотке, на той, путь собой заслонив:
«За Суоми родную, прекрасную!» -
Финский парень шептал,
Кровь из сердца пролив,
Она стыла смородиной красною.

И смородины летом густую капель
Здесь ветра каждый год колыхали,
Чтобы помнили мы
этот бой и метель,
И об этом бы не забывали.

Старый ворон летит над Карельской землей,
Где застыл «Скорбный крест» черной птицей,
Помнит он ту пургу
И людей на снегу,
Никогда это не повторится.

Май 2004 года.

РЕЛЬСЫ БАМа.

Вам приходилось БАМом проезжать
До Зейска или, может, до Ургала?
Окно откроешь - ну и благодать.
И гордость в сердце,
- сделано немало.

Но разглядишь вдруг иногда в окне:
-Вон старой насыпи идут крутые скаты.
Здесь,- объясняли старожилы мне,-
Дорога строилась в конце
годов тридцатых.

Но нет, о ней не просто позабыли,
(Полмилионного в ней труд лежал отряда),
Ведь в грозный год войны те рельсы были
Расплавлены в мартенах Сталинграда.

Навстречу бронированной армаде
Восстало мужество, что было крепче стали.
В штыке, откованном в горящем Сталинграде,
Была частица этой магистрали.

1981 год.

РОССИЙСКАЯ ОХРАНА.

45-летию вневедомственной охраны милиции посвящается.

Звонки, на пульте -
огоньков мираж
И крик сирены -
в жизни, не с экрана.
Спешит на помощь
людям экипаж
Ночной милиции,-
сотрудники охраны.

Припев:
На страже неустанно,
Делами знаменита,
Хоть выдалась
нам трудная пора.
Российская охрана,
Надежная защита
Жизни, справедливости, добра.

Нелегкая судьба
у нас с тобой -
Бронежилет и
неучебная тревога
Но знаем мы,
когда вступаем в бой
Что верные
товарищи помогут.

Припев.

Мы не позорим чести
в трудный час.
За жизнь напарника,
как за свою, в ответе -
Ведь ждут со службы
каждого из нас
Любимые и
матери, и дети.

Припев.

А мы со службой
нашей навсегда.
Пусть жизнь порою
нам наносит раны,
Спокойно спите
люди в городах -
Не спит ночами
Гвардия охраны.

1997 год.

ТРАДИЦИЯ.

Стоим, застыв в молчаньи, очень близко,
Чтобы читалось золото имен,
У серого гранита обелиска,
Где принял бой отдельный батальон.

Чтоб не могло такое повториться,
Сплотились все тогда в одной беде.
В атаку шли с “кубами” на петлицах
И гибли парни из НКВД.

Отходят в прошлое обычаи, традиции,
Но есть одна, что нами не забыта,
И мы сюда приходим в День милиции
И головы склоняем у гранита.

1996 год.

* Посвящено отдельному батальону НКВД, сформированному
из сотрудников милиции Карелии, который в местечке Орзега, в 20 километрах от Петрозаводска, 3 дня сдерживал наступление фашистских войск. Погибли все.
Здесь и был установлен памятник.

ПЕСНЯ О ДРУЗЬЯХ ИЗ УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА.

А мы втроем сидели в кабинете,
Курили мы все трое “Беломор”,
У них двоих уже родились дети,
А я вот неженатый до сих пор.

Припев:
Кто в розыск пришел,
Навсегда понимает -
рискует чем каждый из нас,
Другие работу себе выбирают,
а эта выбрала нас.

Звала романтика засад и перестрелок,
Гнев праведный и риска дух похмельный,
А нам три пыльных уголовных дела
Вручили сразу после курсов в Стрельне.

Вдвоем работаем сейчас судьбе назло.
Я жизнь отдам за друга, за Антона.
А вот Андрюхе в прошлый раз не повезло -
Зарезали Андрюху у притона.

1997 год.

БАЛЛАДА ОБ ИВОЛГЕ.

Помнишь речки белой полосу,
Что текла долиною прекрасной?
Как река чеченская Ак-су,
От пролитой крови стала красной?

Службу мы несли на блок-посту,
Целясь и биноклем, и стволами
В тот аул, на скалах за версту,
Что как коршун нависал над нами.

Детвора спускалась к нам с горы,
Когда солнце жарко припекало,
И перед закатом у скалы,
Каждый день кукушка куковала.

А один нам другом быть хотел,
Лаваши носил нам и цхинвали,
Как живая иволга свистел,
И его мы «Иволгой» прозвали.

Выставить дозор пришёл приказ.
За плечо закинув автоматы,
Как-то утром, взяв боезапас,
Наши за Ак-су ушли ребята.

Мирно жизнь текла на блок-постах,
Только тихой зря она казалась,
Засвистела иволга в кустах,
Со скалы кукушка отозвалась.

С касок сбило пулями росу,
Эхо разлетелось над рекою,
В красный цвет окрасилась Ак-су,
И ребят осталось в группе двое.

Я из пулемёта долго бил
В сторону блеснувшего прицела,
А дружок гранатой куст накрыл,
Где кукушке иволга пропела.

Через час закончилась стрельба,
Стрекоча ушли в Моздок вертушки,
Унося «двухсотых» в двух гробах,
И в мешке труп снайпера-кукушки.

Вот тогда я вдруг услышал стон,
Что раздался за кустом зеленым-
Весь в крови с пробитым животом,
Там лежал парнишка наш знакомый.

«Иволга», ты как сюда попал?
Рано свой лаваш понёс куда-то?
Он «Аллах Акбар» нам прошептал,
А еще: «Я отомстил за брата».

Ты будь эта проклята война!
За какую правду здесь воюют
Десять лет Россия и Чечня?
Кто и как мне это растолкует?

Апрель 2005 года.

РАССКАЗ СОЛДАТА.

Карельский перешеек, снег и дождь,
Махорки дым, раскисшая дорога,
А нам с листовок улыбался вождь,
В которого мы верили как в бога.

Мы в самолеты верили свои,
Что наши танки и крепки, и быстры
Потом увидели воздушные бои,
Сгоревших танков корпуса у Сыстры.

На Питкяранту полк наш шел вперед,
Чтоб овладеть ей с одного удара,
И рота на полуторках в обход,
На Хюрселя, минуя Хаутавара.

Уж дело к ночи, надо б на ночлег,
А у дороги финский хуторишко…
Гранаты вспышка, залп из-под телег,
Хрипит Степан, что был мне как братишка.

От дома угли грели нас всю ночь,
Мы пятерых по утру схоронили,
А финн, два сына и, наверно, дочь
В соседней обрели покой могиле.

У Питкяранты потрепали полк,
Он все же выполнил свою задачу.
А хуторок вошел надолго в толк,
Я, вспомнив, по Степану ночью плачу.

Мы, армия рабочих и крестьян,
Спасали мир… Но не забыть до смерти
Винтовку у крестьянина в руках
И надпись на прикладе Саво Пертти.

2005 год.

Благодарю автора, Евгения Пекки, за сотрудничество и Оксану Журавлеву за помощь в получении материала.