Сергей Шмырин. Альбом "Тяжелые уходят в ночь"

Сергей Шмырин.
Альбом "Тяжелые уходят в ночь"

МОИМ ДРУЗЬЯМ «ПОГРАНЦАМ».

Славный майский день – двадцать восьмое -
Я зеленую фуражку достаю,
Перед зеркалом примерю сыну,
Рядом с ним стоим в одном строю.
Расскажу о пограничной славе,
О героях Бреста, про отцов,
О Даманском и двенадцатой заставе,
За погибших выпьем погранцов.

Майским утром просыпаюсь,
Шлю как в прошлое дозор,
С памятью своей встречаюсь
На заставе я у гор.
Полосатый вижу столбик,
Славный герб родной страны,
И зеленые фуражки
Гордо носят погранцы, погранцы…

Как же это было все давно,
Лишь во сне кручу я киноленты,
Как уходим мы в ночной дозор,
Снарядя свои боекомплекты.
Где-то вдалеке сверкнут сигналки,
Может дикий зверь, в системе сбой.
Трассера пошли, мы в перепалке,
Передай, радист: "Вступаем в бой!"

Помню всех друзей, как мы прощались,
Обнялись тогда под стук колес,
И писать друг другу обещали,
Не скрывая редких мужских слез.
С радостью встречали в отчем доме,
Стол не хуже свадьбы был не зря,
Я вернулся к вам, мои родные,
К тем кто ждал меня, кто ждал меня.

В славный майский день – двадцать восьмое -
Я зеленую фуражку достаю,
Перед зеркалом примерю сыну,
Рядом с ним стоим в одном строю.

ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ВЕСНА.

Здесь темно по ночам, сущий ад,
Лишь ракеты слепят иногда,
Да подвешенный в небе снаряд
Загорается как звезда.
На четырнадцатом посту
Бьются нервно наши сердца,
И глядят сквозь прицел в темноту
Из бойниц три дежурных бойца.

Никого здесь не надо будить,
По ночам уж давно не до сна,
Автомат прижимает к груди
Девятнадцатая весна.

Смотрит ЗУшка стволами вдаль,
АГС для боя взведен,
Кладка крепости, также как встарь,
Защищает от пуль гарнизон.
В нем улыбок натянутых ложь,
Недоверье и злые глаза,
На дорогах свинцовый дождь,
Град осколков, фугасов гроза.

Никого здесь не надо будить,
По ночам уж давно не до сна,
Автомат прижимает к груди
Девятнадцатая весна.

Третьи сутки не снять сапог,
И не сбросить бронежилет,
Где-то снайпер в горах залег,
И от мин сна давно уж нет.
Здесь хотели, но не прошли,
Для врагов здесь закрыты проходы,
Пусть на Родину увезли
Шестерых ребят за полгода.

Никого здесь не надо будить,
По ночам уж давно не до сна,
Автомат прижимает к груди
Девятнадцатая весна.

ТЯЖЕЛЫЕ УХОДЯТ В НОЧЬ.

Ну что, сынок, давай в машинки поиграем,
А хочешь, эту башню построим мы вдвоем,
Нет, не в войну, в нее мы больше не играем,
Садись верхом на пони, по парку мы пройдем.

А там, в Чечне, тяжелые уходят в ночь…
А у кого–то сын, а у кого–то дочь,
А у кого еще все впереди,
Давай, удача, нас не подведи.

Тяжелые уходят в ночь,
Огонь в глазах, дурные мысли прочь,
Опять без сна и снова на броне
Бойцы спецназа управленья ФСБ.
Бойцы спецназа управленья ФСБ.

Фонарики к стволам изолентой подмотали,
Запалы на гранаты привычно прикручу,
Рожки от автоматов мы редко отмыкали,
А повезет, я кролика сегодня притащу.

Тяжелые уходят в ночь…
А у кого–то сын, а у кого–то дочь,
А у кого еще все впереди,
Давай, удача, нас не подведи.

- Ну что, сынок, давай в машинки поиграем?
- Давай пиграем в машинки. Пап, что это?
- А хочешь, эту башню мы выстроим вдвоем?
- Ну давай. Давай в войну играть…
- Нет, не в войну…
- Нет?
- В нее мы больше не играем...
- Не играем…
- Садись верхом на пони…
- На пони…
- По парку мы пройдем...
- Папа, пойдем...

СНЕГИРИ.

Снова рассвет пробивался над Грозным,
Алые краски зари, а где–то в России
Сейчас на опушках на ветках сидят снегири.
Алая грудь их средь белого фона
В тиши белоснежных снегов,
А здесь сквозь прицел у разбитого дома
Смотрю вслед кровавых боев.
Здесь каждая улица слышала стоны,
Политая кровью земля, солдат на снегу
С окровавленной грудью, краснее,
Чем грудь снегиря…
Взрывы, стрельба, громкий мат,
Вдруг в мгновенье все стихло
И опять тишина…
Опять снегирей вижу я на опушке,
И мама встречает меня.
Когда–нибудь мы, вспоминая об этом,
Замкнувшись немного в себе,
Такие, как все, если не выдаст
Крик войны в твоем сне.
На маленьких фото короткие встречи
Напомнят тебе о войне, да шрам небольшой
На левом предплечье и медаль «За отвагу»
В Чечне…

УПРАВЛЕНИЕ ФСБ.

Вместо фамилий - города, и позывной тебе в придачу,
А вместо отчеств - имена, а броник только на удачу.
Разведка точит адреса, опять на выезде шестерка,
Хитрить должны мы, как лиса, когда орбита, вам пятерка,
Машины темное окно, за ним очки да тюбетейка,
Маршрут сегодня в Ведено, извилистой дороги змейка,
На двух один АКС-У, гранаты так, на всякий случай,
Хоть проклинаешь ты войну, но на задаче здесь ты лучший.
Тяжелые в бою сейчас, с эмиром банда была взята,
И обезвредили фугас, жаль, есть трехсотые ребята.

Управленье ФСБ по республике Чеченской,
Эта память о войне нас братает дружбой вечной.

Эфир нарушил тишину, ждет генерал доклад от "Щуки",
Да, он уж повидал войну, учил других ее науке,
У входа курит «Гром», волнуясь, ждет группу он с разведки,
Гуляют гуси, не пасуясь, под БТРом спят как детки.
Иду, вагончиков стена, такая здесь у нас житуха:
- Привет, ты в отпуск, Колыма?
- Уж лучше ты к нам, ждем, братуха.
Конечно, хочется домой, но если Родина прикажет,
Мы будем здесь стоять стеной, плохого пусть о нас не скажут.

Управленье ФСБ по республике Чеченской,
Эта память о войне нас братает дружбой вечной.

Трешь воспаленные глаза, мерцают строки монитора,
Опять работа до утра, зевнешь - и снова до упора.
Я – аналитик, я смогу дать информацию разведке,
Быть может, жизни я спасу, взяв моджахедов на заметки.
Героев павших имена, поднявшись на этаж второй,
Здесь на стене их ордена, а боль в душе ношу с собой.
Здесь трусов нет, но я скажу – дурак лишь смерти не боялся -
И пожелать вам всем хочу, чтоб список тот не пополнялся.

Управленье ФСБ по республике Чеченской,
Эта память о войне нас братает дружбой вечной.

Вместо фамилий - города, и позывной тебе в придачу,
А вместо отчеств - имена, а броник только на удачу.
На удачу…

ОТСЛУЖИЛ.

Звенит хрусталиком вино в налитом до краев бокале,
Мы этот день с тобой вдвоем давным-давно два года ждали,
За нами в мыслях и во сне вот так вот бегала два года
И вот сама пришла ко мне, моя бесценная свобода.

Своим десантным сапогом я на родной порог ступлю,
Себя тихонько ущипну, чтобы поверить, что не сплю,
Родному дому, помолчав, скажу я: «Больше не уйду»,
А маме, что стоит в слезах, в объятья упаду.

Спокойно смотрят на меня сквозь пелену от сигарет
Мои товарищи – друзья, которых мне дороже нет,
Оставив молодость в горах, все шли до дембельской весны.
И кто-то уносил в висках остаток седины.

Своим десантным сапогом я на родной порог ступлю,
Себя тихонько ущипну, чтобы поверить, что не сплю,
Родному дому, помолчав, скажу я: «Больше не уйду...»
А маме, что стоит в слезах, в объятья упаду.

Теперь за духов в ВДВ бокал вина я поднимаю,
И, уходя за КПП, я им от счастья пожелаю,
Пусть будет верен АКС, стропа на куполе не рвется,
Десантник – это тот же бес, что смерти прям в глаза смеется.

НЕБО.

Полоской бетонки раскроено поле, гул самолета нарастает,
Крылатой пехоты железная воля ввысь от земли нас поднимает,
Душа взлетает, я снова в небе, слышишь, небо…
Не боюсь я тебя, мимо серых облаков и осадков,
Небо, небо, небо каплею дождя вдруг заплачет надо мной,
Грустною порой…
В открытую рампу облако бьется,
В свои объятья ожидая, еще секунда – и клубом завьется,
Встречным потоком наполняя, и вот, летая.
Скажу я лишь: "Небо, небо…
Не боюсь я тебя, мимо серых облаков и осадков,
Небо, небо, небо каплею дождя вдруг заплачет надо мной,
Грустною порой…
Слышишь, небо…
Не боюсь я тебя, мимо серых облаков и осадков,
Небо, небо, небо каплею дождя вдруг заплачет надо мной,
Грустною порой…
Небо, небо, небо, небо…"

ХРУПКАЯ ЖЕНЩИНА.

В холодных стенах медсанбата
В халате белом медсестра.
Ну как помочь тому солдату,
Что умирает на руках?
Чтоб жил он, скажет - все отдам,
Украдкой плача по ночам.

Хрупкая женщина, хрупкая,
Душа, разбитая войной,
Хрупкая, нежная, сильная,
С такой нелегкою судьбой.

Уже домой вернулись птицы,
И распушились тополя,
А здесь, в горах, ей только снится -
Березки русские, поля.
Прервет ей вдруг внезапно сон
Солдата раненого стон.

Хрупкая женщина, хрупкая,
Душа, разбитая войной,
Хрупкая, нежная, сильная,
С такой нелегкою судьбой.
Хрупкая женщина, хрупкая,
Душа, разбитая войной,
Хрупкая, нежная, сильная,
С такой нелегкою судьбой.
С такой нелегкою судьбой...

ТУЛЬСКИЙ БАЯН.

В грязи буксовали машины,
Стихал огневой ураган,
В Полесской деревне нашли мы
Потрепанный тульский баян.
Его из фашистской землянки
Достал мой товарищ – сапер,
И ласково корпус и планки
Шершавой рукою протер.

Тульский баян, тульский баян,
Родной наш тульский баян.
Тульский баян, тульский баян,
Родной наш тульский баян.

И вдруг словно ожил от счастья
Баян на коленях бойца,
Запел и заплакал от счастья,
И дрогнули наши сердца.
Он пел в озаренном Полесье,
Под небом от горя седым,
Свободные русские песни,
В плену не забытые им.

В грязи буксовали машины,
Стихал огневой ураган,
В Полесской деревне нашли мы
Потрепанный тульский баян.
Он пел на заре переливно
О кленах, о Туле родной,
Он с песней дошел до Берлина
И с песней вернулся домой.
Дошел до самого Берлина…

Тульский баян, тульский баян,
Родной наш тульский баян.
Тульский баян, тульский баян,
Родной наш тульский баян.
Родной наш тульский баян.

ВЕТЕРАН.

Ветеран продает ордена,
Чтоб не кланяться ради Христа.
Что молчишь ты, родная страна?
Или совесть твоя нечиста?
Этот орден – его «За Москву»,
А другой – за Рейхстаг, за Берлин.
И стоит на Горбатом мосту
Без друзей боевых он один.
Один друг его пал под Москвой,
И погиб у Рейхстага другой.
И стоит ветеран, сам не свой,
Вечный пленник Второй Мировой.
Он сберег тебя, Родина – мать,
А друзей не сумел уберечь.
Сколько минуло лет, и опять
Он услышал немецкую речь,
Немецкую, немецкую…
Он стоит на Горбатом мосту,
Перед Богом и Родиной чист.
Этот орден его «За Москву»
Покупает седой интурист.
Гладко выбрит пред ним господин,
Как и он, ветеран по годам,
Если хочешь, бери «за Берлин»,
А Москву я тебе не отдам.

ПОД КАНДАГАРОМ.

Мой дед убит в бою под Ржевом
В году тревожном сорок первом,
Он за Отчизну воевал,
Он ей и кровь, и жизнь отдал.
А я убит под Кандагаром,
В бою, в селеньи очень старом,
Душманской пулей наповал,
Упал и больше я не встал.
За что убит был, я не знаю,
За что в слезах ты, мать родная.
Не разобраться в этом мне,
Лежу я мертвый на спине.
Афганской жизни мы не знали,
И нас здесь, право же, не ждали.
Зачем пришли мы в ту страну,
Зачем мы начали войну.
Зачем в людей мы здесь стреляли,
Мы долг какой–то выполняли.
Какой же долг среди смертей,
Вдали от Родины своей.
Стреляли в нас сначала в спину,
Потом в лицо рвали на минах.
В войне той был какой–то рок,
Летала смерть среди дорог.
И умирали там солдаты,
За смерть им вешали награды.
Я так любил свою Россию,
Что рассказать уже не в силах.
Я ей готов был жизнь отдать,
Но здесь, в Афгане, умирать
Я никогда не собирался,
Вот я и мертвый здесь остался.
Я знаю, поздно или рано,
В утробе черного тюльпана
Мой труп в Россию привезут
И погребенью придадут.
И будет небо надо мной
Сиять своей голубизной,
Березки будут там шуметь,
И песни птицы будут петь.
Но небо больше не увижу
И песен больше не услышу,
Могильный камень мне не даст
Увидеть это еще раз.
Мой дед убит в бою под Ржевом,
И в тридцать пять так жить хотел он.
Меня в Афгане, здесь убило,
Мне девятнадцать только было...

НАД ГУДЕРМЕСОМ ОБЛАКА.

Опали листья здесь, в Чечне,
Родных своих увижу скоро,
Пока век тот же во дворе,
Где жмется бэтэр у забора.

А в Гудермесе облака
Совсем такие же, как дома,
Да только тянется рука
За рукоятку от затвора.

И я сижу, письмо пишу,
Как вас во сне я видел снова.
Когда приеду, расскажу,
Как снова здорово быть дома.

А в Гудермесе облака
Совсем такие же, как дома,
Да только тянется рука
За рукоятку от затвора.

На кухне вечером, во тьме,
Мы дома грусть свою глотаем,
И, вспоминая о войне,
Ребят мы павших поминаем.

А в Гудермесе облака
Совсем такие же, как дома,
Да только тянется рука
За рукоятку от затвора.

Летят в Россию облака,
От Гудермеса и до дома,
И вот касается рука
За ручку собственного дома.
Я вернулся…

РОДИНА.

Что тебе, Родина, ночью снится?
Может быть, счастье на наших лицах,
Может быть, в небе безоблачном птица,
Родина моя…

Вишня весною свой цвет роняет,
Пух тополиный кружит, летает.
Как не любить тебя, мать святая, Родина моя.
Время придет колокольным звоном,
Счастье войдет в каждый дом к знакомым,
И улыбнется нам всем удача, Родина моя.

Множество стран на большой планете,
Но не нужны мне просторы эти,
Краше земли Русской нет на свете,
Родина моя…
Краше земли Русской нет на свете,
Родина моя…

СТРОЙБАТ.

Я служил, не выбирая, куда Родина пошлет,
Она меня послала на… где транспорт не идет.
Сапоги мне дали, форму, на присягу автомат,
И пошел служить два года я в родной всем нам стройбат.

Каждый воин из стройбата, вероятно, слишком крут,
И поэтому, наверно, автоматы не дают.
Вооружены лопатой, помощней саперных двух,
Как огреем мы совковой, в дрожь бросает вражий дух.
Как огреем мы совковой, в дрожь бросает вражий дух.

Я дружулю с земляками, это здесь моя семья,
Потому что чуркестанцы далеко нам не друзья.
Тренируюсь в рукопашной за день точно пару раз,
Сколько рядом бродит черных, позавидует спецназ.

На бетоно, на мешалке, как на танке, я сижу,
Кирпичами, как гранатой, я любого замочу.
Словно после артобстрела я во сне уже кричу,
Проклинаю чью–то маму, я домой уже хочу.

ПИСТОЛЕТ ТТ.

А у меня есть пистолет ТТ,
И когда чуть–чуть я "подшофе",
Нет авторитетельней мене,
А у меня дурная голова...

Пистолет мой, пистолет,
Лучше друга у меня ведь нет,
Лучше друга нет его,
А пистолета моего.
Лучше друга нет его,
А пистолета моего.

Раньше я в деревне проживал,
По деревне круто блатовал,
А теперь мой дом – моя Уфа,
Скоро все узнают про меня.

Мой друган нашел костыль,
Ходит как большой авторитет,
Но боится только он меня,
А у меня дурная голова.

В Алкино хочу купить я танк,
А потом ограбить наш банк,
Я по жизни просто Пиночет,
Скоро буду я авторитет.

Только я чуть–чуть боюсь в тюрьму,
И попасть туда я не хочу,
Украду я лучше миллион
И сбегу в Париж, а может в Бонн.

Пистолет мой, пистолет,
Лучше друга у меня ведь нет,
Лучше друга нет его,
А пистолета моего.
Лучше друга нет его,
А пистолета моего.
Лучше друга нет его,
А пистолета моего.

ПРОЩАЛЬНАЯ.

Много песен у меня,
Я их пел сейчас,
И если все не про меня,
Тогда они про вас.

Встань, солдат,
И помаши рукой,
До скорого свиданья.
Каждый из нас
Знает, что такое боль,
Тоска и боль, прощанье.

Мы пели песни про десант,
А сколько мы еще споем,
И о погибших пацанах
Один раз третий тост нальем.

Встань, солдат,
И помаши рукой,
До скорого свиданья.
Каждый из нас
Знает, что такое боль,
Тоска и боль, прощанье.

Споем не раз о небесах,
О белых куполах,
О всех, кто ждет там дома нас,
И дембельский приказ.

Встань, солдат,
И помаши рукой,
До скорого свиданья.
Каждый из нас
Знает, что такое боль,
Тоска и боль, прощанье.

ОСЕНЬ.

Пролетело теплое лето,
Осень осыпает листвой,
Бабье лето, жду я рассвета,
Окунаясь в ночь с головой.
Млечный путь бросит с неба звезду.
И опять я до утра не усну, не усну.
Плещется в хрустальном бокале
Ласково, игриво вино,
Вот уже свеча догорает,
И луна стучится в окно.
В мыслях я улечу,
Догоняя детскую мечту, свою мечту.
Осень шелестит под ногами
По дороге желтой листвой,
И куда бегу я, не знаю,
И что будет завтра со мной.
Прошлых дней не вернуть,
И каким же долгим будет путь,
А завтра в путь.
Вот так всегда,
Снова в путь.
Конечно, в путь.
Снова в путь.
Ну и в жизнь…

Благодарю автора, Сергея Шмырина, за участие в нашем проекте и Алису Гордееву, приславшую тексты этих песен.

Песни Сергея Шмырина в формате MP3 (доступны для зарегистрированных пользователей форума "Автомат и гитара)