ПАМЯТНИК.

Гуляет ветер, заметает снегом Купчино,
И мерзнет плоть, и холодно душе.
Здесь на граните высечены лучшие -
Мы поминаем их в который раз уже...
Мы поминаем их в который раз уже...

Пятнадцать лет назад оттуда вывели,
И двадцать пять прошло, как нас ввели.
Чтоб навсегда мальчишки дом покинули,
Решали трое, ну а тысячи пошли...
Решали трое - тысчи пошли!

Пошли они, и как сегодня помним мы -
Вернуться обещали матерям.
Вернулись, но в тюльпанах переполненных
К своим долинам, рощам и церквям,
К своим долинам, рощам и церквям...

И может потому теперь неймется нам -
Тем, кто в войне афганской уцелел.
Пусть пьют ребята досыта и допьяна,
Им нужно пить за всех, кто не успел...
Им нужно пить за всех, кто не успел...

Гуляет вертер на проспекте Славы в Купчино,
Здесь памятник стоит на пустыре...
Мы поминаем вас сегодня, лучшие,
Погибшие в афганской той дыре,
Погибшие в афганской той дыре...

ПРИЦЕПНОЙ ВАГОН.

Аперель, весна, и где-то все цветет,
А над Невой еще снежинки белые.
Взлетели мы у Пулковских высот
И в Ашхабаде лишь посадку сделали.
Нас встретил душный прицепной вагон,
Подсохли губы, зноем опаленные,
И далеко - туда, за горизонт,
Сейчас поедем мы, совсем зеленые.

Припев:
Далеко, далёко, далеко, далеко за горизонт
Рельсы по пустне рыжей тянутся.
Вспомнить все, конечно, нелегко,
Только прицепной вагон
В воспаленной памяти останется.

Куда, зачем - никто не знал, никто,
Но к поезду шагнули ровным строем мы,
А об Афгане слышал каждый кое - что,
Там пацаны становятся героями.
И, прглотив три дюжины ребят,
Состав отметил путь, не раз им пройденный,
Последним был в Союзе Самарканд,
Ну а потом в Афган, на крыльях Родины...

Припев.

Прошли два года словно десять лет,
На питерской земле мы снова встретились.
И вспомнив тех, кого сегодня нет,
Мы в первой забегаловке отметились.
Длиной в два года жизни перегон
На лица наложил свои отметины.
Мы пацанами сели в тот вагон -
И вот фронтовики двадцатилетние.

Припев.

Длиной в два года жизни перегон
На лица наложил свои отметины.
Мы пацанами сели в тот вагон -
И вот фронтовики двадцатилетние.

Припев. 2 раза.

ПОД МИХТЕРЛАМОМ.

В ущелье опасный участок пути,
Затем серпантин перевала -
Два этих участка нам надо пройти,
Пройти их во что б то ни стало.

И больше хочется думать сейчас,
Что в России ждет тебя мама,
Но мысли сбивает, сбивает приказ:
Скорее идти к Михтерламу!

И вот ночь застала коллнну в пути,
Обрыв справа, слева - дувалы,
Живого следа кишлаке не найти,
И вдруг тишина застонала.

Посылплись выстрелы из кишлака,
Колонна на месте застыла,
Разящая очередь из ДШК
Броню БТРа пробила.

Здесь приняли бой ради жизни людей
Мальчишки, им по девятнадцать,
И дальше колонна пошла, только в ней
Не встретить их, не докричаться.

А сколько погибло таких, как они,
На тех злополучных высотах,
Вблизи Михтерлама, в Панджшере, в Газни,
Разведка, десант и пехота...

Давайте ж, ребята, бокалы нальем
За тех, кому по девятнадцать,
За тех, кому завтра живыми в свой дом
Не суждено возвращаться.

Как жаль, что не смогут победный салют
Увидеть ребята в столице,
Пусть ярко тюльпаны в горах расцветут,
А в памяти будут их лица!

Две последние строки каждого куплета - 2 раза.

МУЛЛА.

Над Михтерламом рассвет усталый - ночь прошла,
В кизьячном дыме, в глуши дувалов, запел мулла.
Поет о чем-то слуга аллаха, протяжно так,
И замирает, объятый страхом, его кишлак.
Заслышав голос, декхане бросят свои дела
И, вскинув руки, чуть слышно просят: "Спаси, аллах!"
А мы, ребята, забыты богом, и жизнь за грош.
Нам собираться сейчас в дорогу на Искамош.

Припев:
Ты проой молитву, пропой нам молитву, старик мулла. Аллаллаллаллалла...
Перед страшной битвой по юности бритвой война прошла. Лалалалала...
Пусть мы на чужбине, средь гор и ущелий, мы все же есть. Аллаллаллаллалла...
Матери о сыне донеси с молитвой благую весть.

На полувыцветшей, на панаме соль-белизна.
Свербит на сердце: черкнуть бы маме, ведь ждет она,
Но все же руки берут упрямо АКМС..
И "по машинам" звучит команда, как гром с небес.
Последний раз друг промолвил мне той весной:
"Два года с лишним в Афгане прбыл, пора домой!"
Слова звучали, как заклинанье, и этот бой -  
Он был последним, я заню, Саня, дружище мой!

Припев.

Забрезжит утром среди березок седой рассвет,
Еще все будет, и смех, и слезы, а друга нет!
В напоминанье звонят родные колокола,
А там, в Афгане, в кизьячном дыме, поет мулла.

Припев.

Ты пропой молитву, пропой нам молитву, старик мулла..

ДЖЕЛАЛАБАД.

Еле-еле доносится крик на фарси,
На исходе запас провианта и сил,
А в "зеленке" царит тишина -
Как обманчива, сука, она!
Жарит сролнце броню так, что ноет висок,
И на лица бойцов налипает песок,
Как из воска глаза их глядят
На провинцию Джелалабад.

Припев:
Джелалабад - и сирены тревожный вой.
Джелалабад - на руке лучик жизни кривой.
Здесь прошел наш последний бой...
Отбой!
Джелалабад - не гадают здесь на руке.
Джелалабад - и кукушек нет в кишлаке.
Здесь погиб мой бача - я живой,
Хоть вой!

И не спросит никто, что ты в жизни успел.
Брошен жребий жестокий: зеленка, обстрел.
Невозможно вперед заглянуть,
Лишь отсчет драгоценных минут.
Вздыблен пулями воздух, и пыль, как стена,
И опять затевает игру сатана,
Ни вперед не уйти, ни назад
От провинции Джелалабад.

Припев.

Как прискорбно, не все мы вернемся назад
И с кукушкой оплачем погибших ребят...
Их тринадцать тысяч юнцов -
Дети невовеваших отцов.
Кандагар и Кабул, и Баграм, и Ганзи -
Нет в Афгане тех мест, где б не бились они.
Чарикар, Хост, Шинданд, Файзабад 
И провинция Джелалабад.

Припев.

Джелалабад!

БОЛЬ.

Там, где песок раскаленный в лицо,
Там, где пропал, и не сыщешь концов,
Там, где ущелья и тропы в крови,
Там, где зовут нас "бача шурави" -
Боль, только вспомнишь проклятый восток...
Боль не стихет, хоть вышел уж срок.
Даль, вечной памяти горная даль.
Жаль, все ж, дружок, нас подставили, жаль.

Припев:
Боль, боль, боль... 
И вовек нам, мой друг, не забыть,
Как на свежую рану соль -
Отправляем в Союз ребят хоронить.
Где, где, где смысл той оглтелой войны?
Плачут матери, труаур надев, -
Да ведь это же их сыны!

Дым над долиной густой пеленой,
Дым - он мальчишек покрыл сединой.
Дым, словно саван на тропах войны.
Дым на могилах великой страны.
Жизнь с сокращенным названием "ОКСВА".
Жизнь - нам ее указала Москва!
Даль, вечной памяти горная даль.
Жаль, все ж, бача, нас подставили, жаль...

Припев.

Боль, боль, боль, боль...
 
БАЧА.

Салам, бача, хоп! - 8 раз.

День как день
В середине февраля,
Но печали тень
В звоне хрусталя.
Выпьем, помолчав...
Что с тобою, брат?
Не грусти бача!
Я ж тебе так рад...
Жгли цветы
В раскаленных песках.
Молод ты,
Да седина в висках.
Жизнь у нас одна,
Но грузом на плечах
Чертова страна,
Где правил Ахмад-шах...

Припев:
Салам, бача, привет, родной!
Мы снова встретились с тобой,
И этот день в году дарован нам судьбой...
Я нашей встрече очень рад,
Я обниму тебя как брат,
Давай на миг забудем боль былых утрат!
Салам, бача, хоп! - 8 раз.

День как день,
Но он так дорог нам.
Радость в нем
С печалью пополам.
Неспроста
Так часто по ночам
Нам не спится, дорогой бача!
Праздник наш
Поймут, увы, не все.
По спине мандраж
В полуденной красе...
Хоть давно не тянет
АКС плеча,
Мысленно в Афгане мы,
Дорогой бача!

Припев.

Салам, бача, привет, родной!
Мы снова встретились с тобой,
И этот день в году дарован нам судьбой...
Салам, Панджшер и Кандагар,
Кундуз, Газни и Чарикар -
Все вспомним, брат, под перебор гитар...
Салам, бача, хоп! - 8 раз.
Хоп...

АХ, КАКАЯ ЗИМА!

Утопает в снегу славный город Петра,
Беспощаден и лют мороз,
Но играет в войну на снегу детвора,
Хоть замерзли и руки, и нос...
Есть войне той конец -
Надоест пацанам, им не надо потери считать,
Разбредутся они, неспеша, по домам...
Дома встретят их батя и мать.

Припев:
Ах, какая зима!
Только жаль, что не видят ее пацаны.
Ах, какая зима!
Им давно уж не снятся афганские сны.
Ах, какая зима!
Не сойти бы с ума
Оттого, что не свидеться нам в феврале,
И ни здесь,
И ни там - на афганской земле...

Не играя в войну, были мы повзрослей,
Беспощадной была жара.
Зарывались в песок на 730 дней,
Вспоминая снег града Петра.
А когда выпадал он там в январе,
Так хотелось конца войне,
Чтобы руки согреть у родных батарей,
А не на раскаленной броне...

Припев.

Пробил каждому час - кто на дембель домой,
Кто двухсотым к родной земле...
И приходим сюда каждый год мы с тобой
На исходе зимы, в феврале.
Белый снег, словно пух, на гранитной плите.
Ах, какая нынче зима!
С каждый годом старей и ребята, и те,
Кто сходил в ожиданьи с ума.

Припев. 2 раза.

СЕДИНА ПОД СИНЕВОЙ.

Повстречаться синеве с сединой довелось
Где-то там, на вершинах гор.
Небо с облаком седым
Вечно спорят, так повелось.
Бесконечно долог их разговор...
- Повидала на веку я мальчишек в куполах,
Тех, что в небо с самолетов летят,
Как могла, держала их в своих бездонных руках,
Этих юных, этих смелых ребят.
А седое невпопад говорит как ворожит,
Словно дым, как порожденье войны:
- Сквозь меня они прошли и, наверно, будут жить,
Зацепив с собой кусок седины.

Припев:
Седина под синевой,
Захожу на пятый круг,
Ближе к старости я день ото дня.
Но пока в пороховницах моих порох сух,
Ох, товарищи, держите меня!

Отгремели и ушли все последние бои,
Небо питерское в тучах седых.
Где же вы теперь, как в песне, спутники мои,
На каких на поворотах крутых?
Я потуже затяну на берете шнурок,
Влезу в тельник в полоску - как жизнь,
Пусть прибавил седины мне проклятый восток,
Прошиплю себе сквозь зубы: "Держись..."

Припев.

В небе белая луна одинока, хололдна,
Звезды светом голубым - тут и там.
Видно, так заведено, что старуха седина
Бродит рядом с синевой по пятам.

Припев. 2 раза.

КУПОЛ ПАРАШЮТА.

Видали дали, служили, ждали,
О дембеле мечтали почти что с первых дней.
Мечтали, да что там... была работа,
Работа по приказу - и нет ее главней.

Припев:
Но если купол парашюта над головой,
Значит не до шуток, значит снова в бой. 
Нам не нужны награды
И гормкие слова -
Досталась нам в наследство
Берета синева!

В вертушке тесной,
Во тьме небесной,
Пока все вместе,
И вот сирены вой...
Ну что ж, до встречи!
Расправив плечи,
Мой друг уходит в бездну,
Он первым примет бой...

Припев.

Пропойте, струны, мальчишкам юным
О том, как ждут их дома девчонки и родня,
Но пуля - дура, с дурной натурой,
Случится так, что завтра выберет меня..

Припев. 2 раза.

Нам не нужны награды
И гормкие слова -
Досталась нам в наследство
Берета синева!

НАПИТЬСЯ БЫ.

Напиться бы да выплеснуть наружу
Все, что в душе с годами улеглось,
О чем мечталось в детстве неуклюжем,
Мечталось и, конечно, не сбылось...
Напиться бы да взять и разреветься,
Чтоб вырваться из многолетних пут,
Безжалостно сковавших мое сердце,
Да вот, боюсь, неправильно поймут..
Да вот, боюсь, неправильно поймут..

Напиться бы да вспомнить о ребятах.
Конечно же, о них я не забыл...
В урочный день кровавого заката
Склоняюсь я над вечностью могил.
Их светлой памяти не сыщешь некрологов,
И хочется спросить в который раз:
- Скажите, Димка, Вовка и Серега,
Где лучше нынче, здесь или у вас?
Где лучше нынче, здесь или у вас?

Напиться бы, да и по новой с ними
Махнуть в Кабул, Гардез или Газни.
Отсалось что-то там, и там оно поныне,
Под пристальным надзором сатаны.
Казалось, впору бы остепениться -
Друзья, семья, работа, что ж еще?
И все же надо мне хоть раз напиться
И выплеснуть наружу все, все, все...
И все же надо мне хоть раз напиться
И выплеснуть наружу все, все, все...

ПИСЬМА В НИКУДА.

Как будто полночный гром
И горечь соленых слез -
Письмо на плите среди сотни букетов,
Гвоздик и роз.
Печаль материнских глаз
И стоны большой души.
С мольбой на лице просит мать:
 - Сынок, напиши!
Я знаю, за тыщу верст -
Как он зовется, Баграм?
Сынок, я тебя все равно
Никогда никому не отдам.
Я встречу тебя, родной,
Вот только отслужишь срок.
Да что-то уж больно долго ты служишь, сынок...

Припев:
Где ты, сынок,
Я устала ждать,
Так устала ждать...
Письма свои в никуда
Я пишу опять и опять.
Где ты, сынок, напиши,
Уж минуло столько лет!
Крик обнаженной души:
- В смерть не верю я, нет!

В сердце надежду храня,
Письма приносит мать.
Ветер и дождь уж давно перестали те письма листать...
Меняет февраль весна,
И осень за летом в бег,
Только в смерть сына она
Не поверит вовек.
Ждет, что вот-вот весной,
Лишь только растает снег,
В дверь постучит ее самый родной человек.
Пишет из года в год
И продолжает ждать,
Но только ветер и дождь будут письма читать.

Припев.

Как будто полночный гром
И горечь соленых слез -
Письмо на плите среди сотни букетов,
Гвоздик и роз.
Печаль материнских глаз
И стоны большой души.
С мольбой на лице просит мать:
 - Сынок, напиши!

Припев.

Благодарю автора, Василия Чучнева, за участие в нашем проекте.