|
|
|
|
|
|
|
|
|
| |||
|
| * * * |
|
Передо мной – твоя фотография. Мне прислал ее твоя мама, Анна Степановна, в одном из первых писем. Я встречаюсь взглядом с тобой и молчу. На этой фотографии тебе восемнадцать. И почти столько же тебя нет. На память приходят поэтические строки:
…Ты вдалеке, тебя уж нет, Как трудно осознать потерю. Тебя уж нет, а я не верю, Что нет тебя, что смыт твой след… Эти строки ты написал в 1983 году, как будто о себе самом. Ты тогда еще не знал, что меньше чем через два года, в Афганистане, ты в составе роты спецназа примешь неравный бой с противником, что на родину, в Алма-Ату, ты вернешься «грузом 200» и этот день навсегда разделит мир твоих родных и близких на две половины – с тобой и без тебя. Без тебя состарился отец, и ослепла от слез мать. Это ей ты посвятил строки, в самом начале своей армейской службы: … Ты рукою своей, грубоватой от дел, Как ребенка меня уж не будешь ласкать. Видно это и есть материнский удел – Повзрослевших сынов в дальний путь провожать. Быстро жизненный путь для тебя пролетел, Жизнь не жаль потерять для других. Видно это и есть материнский удел – Быть бессмертием в детях своих… Не суждено было сбыться твоим словам - к тебе на могилу приходит мать, и для нее нет большей кары, чем пережить твою смерть. …А когда бываю на могилке, Слезы сами льются в три ручья. Все зову - вставай, сыночек милый, Посмотри, какая стала я. Посмотри, как я постарела, Побелели волосы, как снег. Глаза мои от слез почти не видят, Не мил мне без тебя весь белый свет… Это строки принадлежат твоей матери. Она стала писать стихи после твоей гибели. Это даже не стихи, а крик истерзанной материнской души: …Хочу увидеть я тебя, Хочу взглянуть в твои глаза, Хочу тебе все рассказать, Как я тебя устала ждать… Надоело мне, сыночек, жить и мучиться. Не хочу я больше ничего. Лишь хочу с тобой, мой мальчик, встретиться И сказать – возьми меня к себе, устала от всего… Я ловлю твой взгляд. Я знаю, ты был веселым человеком, любил шутить, петь под гитару, пародируя эстрадных исполнителей. И был романтиком. Как-то в одном из писем Анна Степановна рассказала мне, что ты, окончив кинотехникум, до армии успел поработать в совете по кино главным механиком по киноустановкам. Ты одновременно получал фильмы и развозил их по киноточкам, и за три месяца выполнили план за весь год! Ты хотел, что бы окружающий мир становился лучше и добрее, а люди не скрывали своих лиц под масками: …Наивен, доброте обучен, Я с радостью шагнул в широкий мир. Я был веселым и еще везучим, Готовым к перемене мест, квартир. Я был горяч, правдолюбив и дерзок. Я правду, не жалея сил, искал. Но светлый мир и для меня стал мерзок, Меня никто всерьез не принимал. …И почему с добром порою Коварство может рядом жить, Как может чистое, большое Грязь, ложь и подлость полюбить? Ужели, люди, вам пристало Склонять колени перед злом? Ужель людей средь вас не стало, И только нелюди кругом? Я перечитываю твои стихи – Анна Степановна переслала мне все, что ты успел написать за свою короткую жизнь, - и останавливаюсь на строках: …И пусть, ты в этой жизни даже не заметный, И пусть тебя среди героев нет, Но без желания, отчетливый, конкретный Мы все оставим на земле свой след… |
|
Ты принял смертельный бой 21 апреля 1985 года в Мараварском ущелье. Кто ни разу не слышал об этой трагедии, пусть прочтет «Слово о Мараварской роте» Петра Ткаченко («Контингент», №3-4, 1994-1995 г). Благодаря П.Ткаченко, о тебе и твоих товарищах узнали все. И я в том числе. Прочитав твои стихи и познакомившись с твоими родителями, я поняла, что ты был удивительным человеком, талантливым. Ты обрел свое бессмертие в стихах. И пока твои строки будут читать, ты будешь жить в людской памяти. Именно поэтому я хотела рассказать о тебе. И это мой долг перед твоими родителями, вами, Анна Степановна и Василий Николаевич. Пусть боль утраты хотя бы на время отпустит ваши измученные сердца.
Евгения Рой. |
| Стихи Виктора Тарасова |
