Песни Владимира Высоцкого

ПРО СЕРЕЖКУ ФОМИНА.

Я рос как вся дворовая шпана—
Мы пили водку, пели песни ночью,—
И не любили мы Сережку Фомина
За то, что он всегда сосредоточен.

Сидим раз у Сережки Фомина —
Мы у него справляли наши встречи,—
И вот о том, что началась война,
Сказал нам Молотов в своей известной речи.

В военкомате мне сказали: «Старина,
Тебе броню дает родной завод „Компрессор"!»
Я отказался,—а Сережку Фомина
Спасал от армии отец его, профессор.

Кровь лью я за тебя, моя страна,
И все же мое сердце негодует:
Кровь лью я за Сережку Фомина—
А он сидит, и в ус себе не дует!

Теперь небось он ходит по кинам—
Там хроника про нас перед сеансом,—
Сюда б сейчас Сережку Фомина—
Чтоб побыл он на фронте на германском!

...Но наконец закончилась война—
С плеч сбросили мы словно тонны груза,—
Встречаю я Сережку Фомина—
А он Герой Советского Союза...

ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ.

Всего лишь час дают на артобстрел —
Всего лишь час пехоте передышки,
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому—до ордена, ну а кому—до «вышки».

За этот час не пишем ни строки —
Молись богам войны артиллеристам!
Ведь мы ж не просто так—мы штрафники,—
Нам не писать: «...считайте коммунистом».

Перед атакой — водку,— вот мура!
Свое отпили мы еще в гражданку,
Поэтому мы не кричим «ура»—
Со смертью мы играемся в молчанку.

У штрафников один закон, один конец:
Коли, руби фашистского бродягу,
И если не поймаешь в грудь свинец —
Медаль на грудь поймаешь за отвагу.

Ты бей штыком, а лучше — бей рукой:
Оно надежней, да оно и тише,—
И ежели останешься живой —
Гуляй, рванина, от рубля и выше!

Считает враг: морально мы слабы,—
За ним и лес, и города сожжены.
Вы лучше лес рубите на гробы—
В прорыв идут штрафные батальоны!

Вот шесть ноль-ноль — и вот сейчас обстрел,—
Ну, бог войны, давай без передышки!
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому—до ордена, а большинству—до «вышки»...

ПЕСНЯ О ГОСПИТАЛЕ.

Жил я с матерью и батей
На Арбате — здесь бы так! —
А теперь я в медсанбате—
На кровати, весь в бинтах...
Что нам слава, что нам Клава-
Медсестра—и белый свет!..
Помер мой сосед, что справа,
Тот, что слева,—еще нет.

И однажды, как в угаре,
Тот сосед, что слева, мне
Вдруг сказал: «Послушай, парень,
У тебя ноги-то нет».
Как же так? Неправда, братцы,—
Он, наверно, пошутил!
«Мы отрежем только пальцы»—
Так мне доктор говорил.

Но сосед, который слева,
Все смеялся, все шутил,
Даже если ночью бредил—
Все про ногу говорил.
Издевался: мол, не встанешь,
Не увидишь, мол, жены!..
Поглядел бы ты, товарищ,
На себя со стороны!

Если б был я не калека
И слезал с кровати вниз—
Я б тому, который слева,
Просто глотку перегрыз!
Умолял сестричку Клаву
Показать, какой я стал...
Был бы жив сосед, что справа,-
Он бы правду мне сказал!..

ВЫСОТА.

Вцепились они в высоту, как в свое.
Огонь минометный, шквальный...
А мы всё лезли толпой на нее,
Как на буфет вокзальный.

И крики «ура» застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Семь раз занимали мы ту высоту—
Семь раз мы ее оставляли.

И снова в атаку не хочется всем,
Земля—как горелая каша...
В восьмой раз возьмем мы ее насовсем -
Свое возьмем, кровное, наше!

А можно ее стороной обойти,—
И что мы к ней прицепились?!
Но, видно, уж точно — все судьбы-пути
На этой высотке скрестились.

ВОЕННАЯ ПЕСНЯ.

Мерцал закат, как сталь клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы—
Они помогут нам!

А до войны—вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасен,—
А вот сейчас,быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы —
Они помогут нам!

Ты снова здесь, ты собран весь-
Ты ждешь заветного сигнала.
И парень тот—он тоже здесь,
Среди стрелков из «Эдельвейс»,-
Их надо сбросить с перевала!
Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы—
Они помогут нам!

Взвод лезет вверх, а у реки—
Тот, с кем ходил ты раньше в паре,
Мы ждем атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...
Отставить разговоры,
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы —
Они помогут нам!

СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ.

Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду,—
А если накроют—
Локаторы взвоют
О нашей беде.

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше—
Наш SOS все глуше, глуше,-
И ужас режет души
Напополам...

И рвутся аорты,
Но наверх—не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу—
Мешает проходу
Рогатая смерть!

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше—
Наш SOS все глуше, глуше,-
И ужас режет души
Напополам...

Но здесь мы—на воле,—
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли,—
Всплывать в минном поле!
«А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег»,—
Сказал командир.

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше—
Наш SOS все глуше, глуше,-
И ужас режет души
Напополам...

Всплывем на рассвете—
Приказ есть приказ!
Погибнуть во цвете— ,
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен...
Нам нечем... Нам нечем!..
Но помните нас!

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше—
Наш SOS все глуше, глуше,-
И ужас режет души
Напополам...

Вот вышли наверх мы.
Но выхода нет!
Вот—полный на верфи!
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам—
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше—
Наш SOS все глуше, глуше,-
И ужас режет души
Напополам...

Спасите наши души! Спасите наши души...

* * *

Давно смолкли залпы орудий,
Над нами лишь солнечный свет,—
На чем проверяются люди,
Если войны уже нет?

Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

Не ухнет уже бронебойный,
Не быть похоронной под дверь,
И кажется—все так спокойно,
Негде раскрыться теперь...

Но все-таки слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

Покой только снится, я знаю,—
Готовься, держись и дерись! —
Есть мирная передовая—
Беда, и опасность, и риск.

Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

В полях обезврежены мины,
Но мы не на поле цветов,—
Вы поиски, звезды, глубины
Не сбрасывайте со счетов.

Поэтому слышим нередко,
Если приходит беда:
«Ты бы пошел с ним в разведку
Нет или да?»

ТЕМНОТА.

Темнота впереди—подожди!
Там—стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги неровные.

Там—чужие слова, там—дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава
И следы не читаются,—
В темноте.

Там проверка на прочность—бои,-
И закаты, и ветры с прибоями,—
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.

Там—чужие слова, там—дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава
И следы не читаются,—
В темноте.

Там и звуки и краски—не те,
Только мне выбирать не приходится—
Видно, нужен я там, в темноте,—
Ничего — распогодится!

Там—чужие слова, там—дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава
И следы не читаются,—
В темноте.

* * *

Так случилось—мужчины ушли,
Побросали посевы до срока,—
Вот их больше не видно из окон—
Растворились в дорожной пыли.

Вытекают из колоса зерна —
Эти слезы несжатых полей,
И холодные ветры проворно
Потекли из щелей.

Мы вас ждем—торопите коней!
В добрый час, в добрый час, в добрый час!
Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины.
А потом возвращайтесь скорей:
Ивы плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

Мы в высоких живем теремах—
Входа нет никому в эти зданья:
Одиночество и ожиданье
Вместо вас поселились в домах.

Потеряла и свежесть и прелесть
Белизна ненадетых рубах,
Да и старые песни приелись
И навязли в зубах.

Мы вас ждем — торопите коней!
Добрый час, в добрый час, в добрый час!
Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины.
А потом возвращайтесь скорей:
Ивы плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

Все единою болью болит,
И звучит с каждым днем непрестанней
Вековечный надрыв причитаний
Отголоском старинных молитв.

Мы вас встретим и пеших, и конных,
Утомленных, нецелых—любых,—
Только б не пустота похоронных,
Не предчувствие их!

Мы вас ждем—торопите коней!
В добрый час, в добрый час, в добрый час!
Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины,
А потом возвращайтесь скорей,
Ибо плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

МЫ ВРАЩАЕМ ЗЕМЛЮ.

От границы мы Землю вертели назад—
Было дело сначала,—
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.

Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,—
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке.

Мы не меряем Землю шагами,
Понапрасну цветы теребя,—
Мы толкаем ее сапогами —
От себя, от себя!

И от ветра с востока пригнулись стога,
Жмется к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направленье удара.

Не пугайтесь, когда не на месте закат,—
Судный день — это сказки для старших,—
Просто Землю вращают куда захотят
Наши сменные роты на марше.

Мы ползем, бугорки обнимаем,
Кочки тискаем — зло, не любя,
И коленями Землю толкаем—
От себя, от себя!

Здесь никто б не нашел, даже если б хотел,
Руки кверху поднявших.
Всем живым ощутимая польза от тел:
Как прикрытье используем павших.

Этот глупый свинец всех ли сразу найдет,
Где настигнет—в упор или с тыла?
Кто-то там впереди навалился на дот—
И Земля на мгновенье застыла.

Я ступни свои сзади оставил,
Мимоходом по мертвым скорбя,—
Шар земной я вращаю локтями—
От себя, от себя!

Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,
Принял пулю на вдохе,—
Но на запад, на запад ползет батальон,
Чтобы солнце взошло на востоке.

Животом — по грязи, дышим смрадом болот,
Но глаза закрываем на запах.
Нынче по небу солнце нормально идет,
Потому что мы рвемся на запад.

Руки, ноги — на месте ли, нет ли,—
Как на свадьбе росу пригубя,
Землю тянем зубами за стебли —
На себя! От себя!

ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ.

Я вам мозги не пудрю—
Уже не тот завод:
В меня стрелял поутру
Из ружей целый взвод.

За что мне эта злая,
Нелепая стезя—
Не то чтобы не знаю,—
Рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял...
И взвод отлично выполнил приказ,—
Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая
Давно наперекос:
Однажды языка я
Добыл, да не донес,—
И особист Суэтин,
Неутомимый наш,
Еще тогда приметил
И взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок
Подколотый, подшитый матерьял...
Никто поделать ничего не смог.
Нет—смог один, который не стрелял.

Рука упала в пропасть
С дурацким звуком «Пли!» —
И залп мне выдал пропуск
В ту сторону земли.

Но слышу: «Жив, зараза,—
Тащите в медсанбат.
Расстреливать два раза
Уставы не велят».

А врач потом все цокал языком
И, удивляясь, пули удалял,—
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком, который не стрелял.

Я раны, как собака,—
Лизал, а не лечил;
В госпиталях, однако,—
В большом почете был.

Ходил в меня влюбленный
Весь слабый женский пол:
«Эй ты, недострелённый,
Давай-ка на укол!»

Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал —
Чтоб было слаще воевать ему.
Кому? Тому, который не стрелял.

Я пил чаек из блюдца,
Со спиртиком бывал...
Мне не пришлось загнуться,
И я довоевал.

В свой полк определили,—
«Воюй!—сказал комбат.—
А что недострелили—
Так я не виноват».

Я очень рад был—но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял:
Немецкий снайпер дострелил меня,—
Убив того, который не стрелял.

О КОНЦЕ ВОЙНЫ.

Сбивают из досок столы во дворе,—
Пока не накрыли—стучат в домино...
Дни в мае длиннее ночей в декабре,
И тянется время—но все решено!

Уже довоенные лампы горят вполнакала,
Из окон на пленных глазела Москва свысока,—
А где-то солдатиков в сердце осколком толкало,
А где-то разведчикам надо добыть языка.

Вот уже обновляют знамена, и строят в колонны,
И булыжник на площади чист, как паркет на полу,—
А все же на запад идут и идут, и идут батальоны,
И над похоронкой заходятся бабы в тылу.

Не выпито всласть родниковой воды,
Не куплено впрок обручальных колец—
Всё смыло потоком великой беды,
Которой приходит конец наконец!

Со стекол содрали кресты из полосок бумаги,
И шторы долой — затемненье уже ни к чему,—
А где-нибудь—спирт раздают перед боем из фляги:
Он все выгоняет—и холод, и страх, и чуму.

Вот уже очищают от копоти свечек иконы,
А душа и уста — и молитвы творят, и стихи,—
Но с красным крестом всё идут и идут, и идут эшелоны.
А вроде по сводкам — потери не так велики.

Уже зацветают повсюду сады,
И землю прогрело и воду во рвах,—
И скоро награда за ратны труды—
Подушка из свежей травы в головах!

Уже не маячат над городом аэростаты,
Замолкли сирены, готовясь победу трубить,—
Но ротные все-таки выйти успеют в комбаты—
Которого всё еще запросто могут убить.

Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны,
Вот и клятвы слышны — жить в согласье, любви,
без долгов,-
И все же на запад идут и идут, и идут эшелоны,
А нам показалось—почти не осталось врагов!..

Благодарю Николая Аничкина, приславшего нам эти песни.

* * *

На границе с Турцией или с Пакистаном
Полоса нейтральная справа, где кусты,
Наши пограничники с нашим капитаном,
А на левой стороне - ихние посты.

А на нейтральной полосе цветы -
Необычайной красоты!

Капитанова невеста жить решила вместе.
Прикатила, говорит: "Милый, то да се..."
Надо ж хоть букет цветов подарить невесте -
Что за свадьба без цветов? Пьянка, да и все!

А на нейтральной полосе цветы -
Необычайной красоты!

К ихнему начальнику, точно по повестке,
Тоже баба прикатила - налетела блажь,
И тоже "милый" говорит, только по-турецки,-
Будет свадьба, - говорит, - свадьба - и шабаш!

А на нейтральной полосе цветы -
Необычайной красоты!

Наши пограничники - храбрые ребята -
Трое вызвались идти, с ними - капитан.
Разве ж знать они могли про то, что азиаты
Порешили в эту ночь вдарить по цветам?

А на нейтральной полосе цветы
Необычайной красоты!

Пьян от запаха цветов капитан мертвецки,
Ну и ихний капитан тоже в доску пьян.
Повалился он в цветы, охнув по-турецки,
И, по-русски крикнув: - Мать... - рухнул капитан.

А на нейтральной полосе цветы -
Необычайной красоты!

Спит капитан, и ему снится,
Что открыли границу, как ворота в Кремле.
Ему и на фиг не нужна была чужая заграница -
Он пройтиться хотел по ничейной земле.

СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ.

На голом на плацу, на вахтпараде,
В казарме, на часах - все дни подряд
Безвестный, не представленный к награде,
Справляет службу ратную солдат.

И какие бы ни дули
Ураганные ветра,
Он - в дозоре, в карауле
От утра и до утра.

"Напра!.. Нале!..
В ружье! На пле!..
Бегом - в расположение!"
А я пою:
Ать-два, ать-два,
Живем мы однова,
А тяжело в учении -
Легко в бою!

Если ломит враг - бабы слезы льют,-
Ядра к пушечкам подтаскивай!
Я перед боем - тих, я в атаке - лют,
Ну а после боя - ласковый.

Меня гоняют до седьмого пота,
Всяк может младшим чином помыкать,-
Но все-таки центральные ворота
Солдату поручают охранять.

Как бы в рог его не гнули,
Распрямится снова он.
Штык - дурак, и дуры - пули,-
Ежели солдат умен.

"В штыки! К но-ги!
Равняйсь! Беги!
Ползком - в расположение!"
А я - пою.
"Коли! Руби!"
Ту би ор нот ту би,-
Но тяжело в учении -
Легко в бою!

Если враг бежит и гремит салют -
Зелена вина подтаскивай!
Я пред боем - тих, я в атаке - лют,
Ну а после боя - ласковый.

* * *

Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог -
Кто считал, кто считал!..
Сообщается в сводках Информбюро
Лишь про то, сколько враг потерял.

Но не думай, что мы обошлись без потерь -
Просто так, просто так...
Видишь - в поле застыл как подстреленный зверь,
Весь в огне, искалеченный танк!

Где ты, Валя Петров? - что за глупый вопрос:
Ты закрыл своим танком брешь.
Ну а в сводках прочтем: враг потери понес,
Ну а мы - на исходный рубеж.

* * *

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт
И дрались мы до ссадин, до смертных обид.
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова "приказ", назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить;
И, друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав - столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи надев, - что почем, что почем!
Испытай, кто ты - трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили - его, не тебя, -
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал
По оскалу забрал - Это смерти оскал! –
Ложь и зло, - погляди, как их лица грубы,
И всегда позади - воронье и гробы!

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом –
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!

Благодарю Ольгу Левченко, приславшую тексты этих песен.



Rambler's Top100