Стихи Сергея Рымарева

РУБАЯТ 8.

Дома всегда ладно,
Любовь и тепло – красота!
Вдали от дома – несладко!
С живой семьей – сирота!

* * *

Скромность – большое сокровище,
Значит в большой беде
Не проси у людей помощи -
Они будут рады тебе!

* * *

Во всех армиях мира
Бойцу не приносит радость
Бить мертвого тигра,
Выдав трусость за храбрость.

* * *

Золото – мусор и куча.
Трогать не торопись!
Бедность терпеть научит,
Богатство сломает жизнь!

* * *

Легкое дело – мудрость зарыть.
Труднее из волоса в нить.
Легкое дело – дело открыть,
Труднее – его сохранить.

* * *

Может никто не любил тебя.
В курином яйце не ищи костей.
Дурной живет только ради себя,
Мудрый - ради детей.

* * *

Любая вожжа
Кобыле сгодится!
Переживший пожар,
От искры сторонится!

* * *

Уснувший под бивнем
Не носит косы.
Промокший под ливнем –
Боится росы.

* * *

Если забудешь зонтик,
То значит придет непогода.
Собаку три дня покормишь –
Она не забудет три года.

* * *

Радость – аист среди ветвей.
Семье – долгожданная весть.
Не плачут тогда, когда нет детей.
Плачут тогда, когда есть.

* * *

Китель рядом с кителем.
Грач вокруг грача.
Учитель не срамит учителя.
Врач не срамит врача.

* * *

Коростель и сорока
Мечтают отважно
Взлететь не высоко –
Падать не страшно!

* * *

Чашка риса у меня.
Только знаю точно:
То, что дружба на деньгах
Не бывает прочной.

* * *

Когда идешь в долину,
Не гордись серьгами.
Как идешь на рынок,
Не хвались деньгами.

РУБАЯТ 9.

Работник работой гордится:
Ведь что такое работа? -
Каждое зернышко риса
Омыто каплею пота.

* * *

Деревня всегда огорожена -
Самый уверенный щит.
Если ограда надежная,
Чужой волкодав не вбежит.

* * *

Глупый перечить не смеет
Кожаной портупее.
Нож не точить – затупеет,
Мудрый без книг  поглупеет.

* * *

С судьбою можно слегка поиграть,
Но только один совет:
На многое в жизни можно наср..ть,
На доброе имя – нет!

15 ФЕВРАЛЯ.

Нас давно позабыла родня,
Наши фотки давно затерялись в комоде.
Забрала нас навечно война,
А посмертно остался родителям орден…

Нам сейчас в небесах все равно -
Что венки, суета и салюты.
Наши души исчезли давно
С той жестокой, последней минуты.

Нам сейчас в небесах все равно,
Кем считают нас Вовы и Вани -
Кто - герой, ну а кто лишь говно –
Мы все просто погибли в Афгане.

Что, мужик, приуныл за столом?
Третий тост подними за погибших.
Может быть, правота наша в том,
Что нам лучше, чем ныне дожившим...

Каждый с неба увидеть хотел
Тех, чья память о нас постоянно горчит или давит.
Над могилами наших истерзанных тел
Кто поставит свечу, ну а кто не поставит…

СТАРЫЙ СИЛЬВЕР.

Было когда-то время лихое,
Время боев и наград.
Только считал, что не будет покоя,
Сильвер – старый пират.

Помнишь команду – какие ребята!
С ними любой абордаж!
Талеры, фунты, динары, дукаты
И жемчугов патронташ!

Каждый надежен, я каждому верил,
Только нещадны года!
Кто в острогах, кто болтался на рее,
Кто воевал иногда.

Ну а сейчас, в одиночества вечер,
Память на помощь придет.
В памяти жить веселее и легче,
Старость пока подождет!

Только во сне я в Бейруте и Гане,
(Съерра-Леоне, Дамаске, Судане)
Чей-то ломаю престол!
Старый пират задремал на диване,
Сбросив газету на пол…

Нам на погосте земельным кадастром
Выписан маленький пай.
Только, как прежде: «Пиастры! Пиастры!»
Ночью орет попугай.

БЛАТАТА.

Жизнь, как старая тельняшка, -
То бела, а то черна.
Вот и вытащил бумажку
Попугайчик – вот она.

Не забыть далекой даты –
Молодых привез вагон.
Призыв – семьдесят девятый,
Дислокация – САВО.

Паренек не из Европы,
Разрисованный тату.
Два притопа, три прихлопа –
Дали в роту блатату.

Детский дом и малолетка –
Не спеши и не гони.
На руках «перстня», «виньетки» -
То, что прожиты они.

А потом декабрь, и ротой
Погрузились в самолет.
И крылатая пехота
Не встречает Новый год.

Дни текут, идут недели,
Уплывают месяца,
И Афган легко нас делит
На орла и подлеца.

На героя и холопа.
Впереди идет всегда
Два притопа, три прихлопа -
Этот парень - блатата.

А когда шептал он с мукой,
Весь израненный, в крови:
«Не хочу подохнуть сукой –
Ротный, ты меня пойми!..»

Тридцать лет летели птицей.
Он в «законе» и судьбе.
И тельняшкой той гордится,
Что нельзя забыть себе.

И в нарядном гардеробе
Китель дембельский в чехле,
Память добрая в народе,
Что оставил на земле.

Чувство прошлого, не мучай!
Лишь один звонок простой:
«Командир! На всякий случай,
Я тут рядом, если что!»

Две медали «За отвагу»,
Орден «Красная Звезда»,
Два притопа, три прихлопа –
Вот тебе и блатата!

МОЙ ПАПА - ДЕСАНТНИК!

Детская, веселая...

Мой отец далеко не ботаник,
Им гордится вся наша родня:
Мой! Папа! Десантник!
Десантник – папа у меня!

Он когда-то в лихую годину
Шел в атаку всегда впереди.
И осколки, и пули не в спину,
Только шрамы от них на груди!

Пионеры гордятся им в школе –
Он прошел и моря, и поля.
Лейтенант из Америки Колли
По сравнению с папой - сопляк!

Он допросит любую макаку
На одном из ее языков.
Он возглавит и песню, и драку.
Он сильнее и сотни штыков.

А еще инженер он, механик!
Без работы не может ни дня.
Мой! Папа! Десантник!
Десантник – папа у меня!

Он завалит любого Ван Дамма
И подтянется семьдесят раз.
По секрету сказала мне мама,
Что он может и тысячу раз!

Если люди от ужаса машут,
Значит, в гости к нам едет народ:
Папин друг – погранец дядя Саша.
Дядя Коля – правый пилот.

Говорят, что кварталы в Майами
И во Фриско излюбленный мост
Дожидаются папу с друзьями,
Чтобы встретить там свой Холокост!

Он не пьет и не курит чинарик!
Но цитирует папу дворня!
Мой! Папа! Десантник!
Десантник – папа у меня!

Мой отец далеко не ботаник!
Им гордится вся наша родня!
Мой! Папа! Десантник!
Десантник – папа у меня!

P.S. Вместо слова «папа» можно вставить и «дядя», и «деда», ведь мы же немного постарели.
P.S.S. Какой постарели!!! ТМТЬ!

Вдруг стало сыпаться меж ног!
Я наклонился, охреневший.
Сперва подумал, что песок,
А это – порох несгоревший!

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

Варшава – село и деревня – Чикаго,
Афины и Ной-Бранденбург.
К ногам твоим брошу я сердце и шпагу
Красавец мой, Санкт-Петербург.

Я много бродил по земле и по свету,
И многие страны видал,
Но лучше, чем ты, в мире города нету –
Великой судьбы пьедестал.

В тени твоих замков, дворцов и фонтанов
Меня и не увидать,
Но душу свою для тебя я достану,
Чтоб оды тебе сочинять.

А Балтика стала соленой нарочно,
Блокады там слезы и кровь.
Венок я на воду кладу осторожно -
Печаль моя, грусть и любовь.

Уходят генсеки, премьеры, «старухи»,
Но ты изваян на века.
Не сдвинут тебя ни война, ни разруха,
Ни воры и не ЖКХ.

А если когда-то придется склониться
И душу отдать небесам,
Васильевский остров землей поделится,
А место я выберу сам.

Будь вечен и славен Град-Император!
Российская Лавра и боль!
Других городов и столиц мне не надо.
С тобою быть вместе позволь!

ВЕСНА.

Ах, Москва! Конец апреля.
Дышит теплая земля.
Птицы с юга прилетели,
И пьянеют тополя.

Солнце греет, в теле нега.
Дым по лесополосе.
И до окончанья века
Молодые будем все.

Мы пойдем в «Автозаводский»,
Там редиску завернем.
Банку с пивом «Жигулевским»
В сетке тихо понесем.

Там же килечки «Балтийской»
И укропчика пучок,
Теплый хлеб наш «Бородинский»
И зелененький лучок.

А к четырнадцати Сашку
Мы отправим в гастроном.
Дополнительную фляжку
Мы еще с собой возьмем.

Он возьмет холодной водки
По четыре сорок две
И спешащею походкой
Поторопит к полосе.

Мы сидим, бухтим о жизни
На поваленном бревне.
Мимо нас летят со свистом
Поезда в дыму, огне.

Эх, тепло! Идет по кругу
Сигарета марки «Ту».
Хорошо нам здесь друг с другом
Видеть эту красоту.

Эти годы золотые:
Солнце, лес, трава и свет.
Отдыхали молодые
В нашей юности Москве.

СКАФАНДР.

На пятьдесят шестом году
Моя душа в скафандре кожи.
Я столько лет упорно жду,
Что из него я выйду все же.

Уже изношен мой скафандр,
Зашиты дыры в нем и латы.
И словно пленки кинокадр,
Мелькают жизни моей даты.

Истерт камзол, истерт сюртук,
Но мы душою не стареем.
Хотя я знаю, черноту
Мы все равно когда-то встретим.

Иллюминаторы глазниц-
Я это не боюсь, не трушу.
Отбросив тело мое ниц,
Отправят в вечность мою душу.

Но буду знать, что на земле
Кому о ней найдется вспомнить.
Ты только в память обо мне
Свечу поставь на подоконник.

БЕСКАРГА.

(Тюрк.) - перепелочка.

Под дутар или комуз акына.

А в июльский зной
Все птенцы со мной.
Солнце греет и зовет в дорогу.
Я Вас позову,
Мы пойдем в траву,
Где зерна, и стеблей очень много.
Припев:
Бескарга-аа-аа-аа-а!

Но прошел косарь,
И его коса
Двух птенцов железом зарубила.
В брызгах детвора,
Убегать пора.
Ах, птенцы, а я вас так любила!
Бескарга-аа-аа-аа-а!

Но пришла гроза.
На моих глазах
Молнией других двоих убило.
Лишь один со мной,
Птенчик дорогой.
Уж его закрою от могилы.
Бескарга-аа-аа-аа-а!

В сердце боль и страх.
Птичка – мелкий птах.
Из ружья раздался громкий выстрел.
Дроби дождь венец-
И упал птенец,
А охотник меткий был и быстрый.
Бескарга-аа-аа-аа-а!

Как же дальше жить?
Горе пережить?
И крылом взмахнула перепелка.
Лучше уж в бою
Кровь свою пролью,
Мы и так живем не очень долго.
Бескарга-аа-аа-аа-а!

Тихие поля,
Теплая земля
И охотник с выклеванным глазом.
Птица на стерне.
Только видно мне:
Эта птичка умирала гордо.
Бескарга-аа-аа-аа-а!

Ветер степь кладет,
И ковыль поет.
Перепелки вышли в поле снова.
Каждая из них
За птенцов своих
Умереть и заклевать готова.
Бескарга-аа-аа-аа-а!

ВОЛЬНАЯ.

Помолись, маманька, за меня!
Хуторские бабы пусть не воют.
Если Бог сберег в бою коня,
Ну а конь всегда меня закроет!

Мне за балкой красный комиссар
Припугнул далеким Магаданом –
До седла его я распластал
Своей острой саблей – ятаганом.

За базом белогвардейский князь
Все орал, что всех нас покалечит.
Снова кровь на землю пролилась -
Мой клинок от глупости излечит!

От «зеленых» - розовый жупан
И монетки в руки мне совали –
Этот тоже тихонько упал.
И его мы саблею достали!

Пусть отец Евлампий в тишине
Все грехи кровавые отпустит.
Ну а Вы, маманька, только мне
Повяжите ладанку без грусти.

И пока поет церковный хор,
Я шепчу: «Эх, батюшка, пойми ты,
Разноцветный этот весь колор.
Все смешалось – там и здесь бандиты!»

Вот и я по жизни тороплюсь.
Не отдам религию и волю.
Где-нибудь в степи лихой загнусь
Забубенным перекати-полем.

Помолись, маманька, за меня.
Хуторские бабы пусть не воют.
Не сберег Господь в бою коня,
И меня он, значит, не закроет!..

РУБАЯТ 10.

Прошлое не ворочай!
Людей не цени одночасно!
Нет злых людей и хороших!
Счастливые есть и несчастные!

* * *

Если ты только пьешь и ешь,
Забыв обо всем на свете,
На голове у тебя уже плешь,
А в голове – все ветер!

* * *

Космос – навек бесконечен,
Судьба, как пылинка, мелка.
Бездонный мир – вечен!
А жизнь у нас – коротка!

* * *

Возможно, и был ты рубакой,
Но если замолкли уста, –
Укушенный черной собакой
Боится и рыжего пса!

* * *

Жизнь не всегда нас радует,
Часто неправедно бьют.
И сильные духом падают!
Но быстро снова встают!

* * *

Конечно, намного лучше,
Чем меч, стрелы и лук,
В пути – надежный попутчик,
А в жизни – единственный друг!

РУБАЯТ 11.

Подумай, что все-таки время пришло
Для мыслей и мудрости дум.
Надеяться глупо на свой кошелек,
Надейся же только на ум!

* * *

Бедным богатый не нравится,
Но если в окно посмотреть:
Опасно купцу – прославиться,
Как толстой свинье – разжиреть!

* * *

Часто бедный – бесправный и слабый.
Горестей жизненных не миновать.
Тот, кто богат, – тот в суде всюду правый,
Бедный – тот всюду и виноват!

* * *

Уход за больным – не работа,
А чуткость и понимание,
Что лучше вблизи забота,
Чем вдалеке сострадание!

* * *

К мудрости берега сходня,
Слов стариков жатва:
Сегодняшнее вино – пей сегодня!
Завтрашнюю печаль – завтра!

* * *

Силу не спрятать оковами,
Сильных людей - карами!
Лучшие одежды – новые!
Лучшие друзья – старые!

* * *

Если встаешь ты рано,
На лень свою не клевещи!
Потерянное среди баранов -
Там же его и ищи...

РУБАЯТ 12.

Нет лишних годов и лет,
Нет лишней крошки на блюде,
Ленивой земли нет!
Есть просто ленивые люди!

* * *

Кто виноват, что ведерце
Ты выбросив сразу ушел?!
Брани себя, а не солнце,
За то, что твой сад не расцвел!

* * *

Не скули – все бесполезно,
Если вдруг пришла беда, –
Вылечиться можно от болезни,
Но от смерти никогда!

* * *

Мудростью глупый не блещет,
Честный не знается с жуликом.
Полная фляжка – не плещет!
Неполная – громко булькает!

* * *

Совесть совсем не закроет запор,
Если ты вышел на паперть!
Острый язык, что острый топор -
Разит человека насмерть!

* * *

Дарит судьба нам злые ужимки,
Много добра – не бывает!
Мудрый свои признает ошибки,
Дурак же их все отрицает!

* * *

Если не стал запевалой в хору,
Не ной то, что жизнь нелегка!
Если не видишь – залезь на гору!
Не понял – спроси старика!

РУБАЯТ АСКЕРИ.

Ты можешь назваться Отчаянный Волк,
Но только не клоун и шут,
Если, впервые взяв парашют,
Ты совершаешь прыжок!
Если ты струсил – душонка слаба
И губ мелковатая дрожь,
Значит тебе далеко до Волка,
А просто ты мелкая вошь.

* * *

Любил я отвагу и славу,
Уже ордена на спине,
Но, прожив по жизни не мало,
Зачем это, думаю, мне?..

* * *

Если ты помнишь свой первый погон
И славную память тех лет,
Значит в душе у тебя не... пистон,
А боевой пистолет.

* * *

Жизнь пробегает волчицею мимо,
Только сверкают огни  –
Сохрани все письма от любимой,
Всех нужнее и важней они!

* * *

Прошли года, как будто в никуда
Моих друзей ушедших в занебесье,
Которых не увижу никогда,
Молюсь за них, как будто снова вместе.
Давай, сынок, поставь под образа
Ту стопку, что стоит под черным хлебом.
Я вместе с ними не пришел назад,
Остался там, под кандагарским небом…

* * *

Снова приснилось ночью во сне:
Площадь Минутка, вокзал..
Жопой на кол посадить, кто в Чечне
Эту войну развязал!

* * *

Живите в мире и радости!
Но только задумайтесь все же –
Не делайте людям гадости!
Они вам не сделают тоже!

МОТОЦИКЛ «ПАНОНИЯ».

Это было давно, где деревья большие и стройные,
И в 14 лет все светло и понятно уже.
И как будто другие про это все вспомнили,
И как будто грустинка навеки завязла в душе.

Ты как будто была идеал красоты и гармонии,
Я к тебе подошел и в кино пригласить захотел.
Ты сказала, с усмешкой скрывая иронию:
«Ты зачем? Я жду принца на белом коне!»

Ну не принц, только вкалывал летние месяцы,
На кирпичном заводе лепил и таскал кирпичи –
Что сумел - то сумел, самому в это просто не верится:
Я купил мотоцикл, вот. Принцесса, теперь трепещи!

Я «техасы» надел, что в комоде навырост лежали мне,
И сандалии в дырочках кремом надраил на нет,
Ну и что из того, что сандалии жали мне,
Но зато катит весело мотоциклет!

Красный бак, да и сам весь в фасоне я.
Посмотри, дорогая, – вот принцем приехал к тебе!
И поет трескотней мой движок мотоцикла «Панония»,
Ну а ты замолчала, что нравишься только себе.

Только тихо сказала, лицо повернув на прощание:
«Уезжай-ка, дружочек, знакомой дорогой к себе!»
Я сказал: «Ну а может быть лишь до свидания?»
«Нет! Мой папа лишь ценит одни мотоциклы – «Чезет»...

Пролетели года. Я – старлей с орденами и звездами,
В отпуску по знакомой дороге иду.
Может быть, вот сейчас на тропе с перелесками
Я увижу тебя и, надеюсь, быть может, найду.

Обгоняю я тетку–толстуху с огромными сетками,
Но спиною почувствовал пристальный взгляд.
«Боже! Это она, не одна, а с пузатыми детками...» -
Никогда, ни за что не вернуться теперь мне назад!

Моя юность умчалась давно с мотоциклом «Панония».
Улыбнусь я, как было все это давно...
И ее не догнать в самом быстром экспрессе–вагоне,
Только память прокрутит прошедшее это кино...

КАДДАФИ.

Ни на кого не надейся!
Ни под кого не ложись!
Бейся, Каддафи! Бейся!
И за судьбу не держись!

Предали те, кто ближе!
Все те, кто рядом стоял.
Только один лишь услышал –
Русский посол не предал!

Шайка прохвостов из НАТО
С ниггером из Вашингтона
Сами лезут в засаду,
В кладбище Арлингтона.

Не поддавайся, Бродяга!
Бей их, нахальных скотов!
Крепкий мужик ты, однако!
Встать с тобой рядом готов!

Ни на кого не надейся!
Ни под кого не ложись!
Бейся, Каддафи! Бейся!
Если ты смелый – держись!

МУСУЛЬМАНСКИЙ БАТАЛЬОН.

Орузбаю, Шекену.

Года пролетели с той даты.
На перепутьях страны
Великой Отчизны солдаты -
История давней войны.

Казахи, таджики, узбеки
Да пару татар для приплода,
Ведь вы это взяли Тадж-Бек!
Вы гордостью были народа!

О мужестве зная из книжек,
В далекой и жаркой стране
Семь наций советских мальчишек
Героями стали в войне.

Секретные папки в архивах
Покрыты столетнею пылью.
И то, что остались в живых вы,
Давно уже все позабыли.

Не в форме, в одежде гражданской,
К походу встающие рано,
(А был батальон мусульманским),
Крещенные Афганистаном.

Когда-то родная семья,
Сейчас пограничные вышки.
О вас, дорогие друзья,
Напишут когда-нибудь книжки.

И возраст за пятьдесят.
И времени выдано мало.
У сердца лежат адреса,
Храни вас Господь, аксакалы!

РУБАЯТ 14.

Когда разбилось окошко,
Не вой, что дырявая крыша.
Когда спивается кошка,
То только сочувствуют мыши.

* * *

Когда светило погасло,
И ночь выключает рубильник.
Если достаточно масла,
То ярко горит светильник.

* * *

Часто бывает срывают колеса
Нашей судьбы тумаки.
Чем горевать и лить слезы,
Крепко сжимай кулаки.

* * *

Горе приходит к нам, издеваясь.
И не дает нам милости.
Змея говорит: «То не я извиваюсь,
Это дорога извилиста...»

* * *

Не огорчайся, что жизнь донимает,
За уши зло теребя.
Не бойся, коль люди не понимают.
Бойся, коль сам не поймешь ты себя.

* * *

Как Каину снится Авель,
Безрукому снится рука.
Коль слабо воюет хозяин,
То действует смело слуга.

* * *

Не торопите горе и беды,
Не доверяйте слезам.
Кто призывает пожар на соседа,
Тот часто сгорает и сам.

* * *

А свистом не вызовешь бурю.
Лишь внутренний стержень твой важен.
Осел ведь в тигровой шкуре
Вообще никому не страшен.

* * *

Кражей дурак лишь гордится.
Забыл это древнее слово.
Из краденой горсти риса
Не сделаешь вкусного плова.

* * *

Сильный не хвалится дракой,
Старец уж прожитым веком.
Лучше быть мирной собакой,
Чем сволочным человеком.

* * *

Помнишь, как-то зеленый мальчишка,
Страх зажав, чтоб другие не видели,
Первый раз с парашютной вышки
Сам шагнул к вам, друзья – небожители.

К этим ангелам с белыми крыльями
И с табличкой Д-5 на запаске,
И по жизни тяжелыми милями
С вами вместе прошел без опаски.

Только рядом летели всегда
Злые бесы бездушья и страха.
И толкали туда, где беда,
Где намокнет от горя рубаха.

Но всегда из любых передряг
Выходил, кулаки разжимая.
Не позволю вам, бесы, вот так,
Чтоб вы душу мою унижали.

Не трясет лихорадка от нервов,
И исчезли куда-то синдромы.
Как всегда шаг я делаю первым
Добровольцем к аэродрому.

Ну а если с косою старуха? -
Ну и что, не такое видали.
Только бесам в их черное ухо –
Хрен вам всем! Вы меня не догнали!

ЗДРАВСТВУЙ, ПИТЕР!

Император, ты меня встречаешь ветром буйным.
Император, ты всегда весной бываешь шумным.
Во дворах поют апрельские капели.
Милый город, мы с тобою вместе постарели.

На машине я к тебе качу с аэродрома.
Здравствуй, Питер! Вот и встретились мы снова!
Добрый город любит, ждет и привечает.
Здравствуй, город, без которого скучаю!

Здравствуй, Питер! – шепчут шины у мотора.
Здравствуй, Питер! – мы увиделись не скоро.
Тихо едет понимающий водитель,
И шепчу я: «Здравствуй, дедушка мой Питер!»

Где-то пальмы на пустынном и неведомом просторе,
И вода там слишком теплая для моря.
А на Балтике – ныряю и трезвею,
И от этого я весело худею!

А на Невском голоногие девчонки оглупляют,
А я Стрелку и Дворцовую красотку обнимаю.
Не от ветра, от слезинки я моргаю.
И, как прежде, по Васильевскому острову шагаю!

МОИМ ДРУЗЬЯМ В ДЕНЬ СОЛИДАРНОСТИ - 1 МАЯ.

Вот такая жизнь, Андрюха!
Ну не жизнь, а просто сука!
Убежит с косой старуха,
Говоря нам: «Будь здоров!»
На морозе стынут сопли,
Да и спички, б..., промокли.
А на нас через бинокли
Враг наводит снайперов.

Тут Рустэм, а тут Серега,
И осталось нам немного –
Скоро к Господу дорога,
Если Боря Львович срочно нам гранат не подвезет.
Но пристреляна дорога,
Мин в кюветах очень много.
Но ведет огонь Серега,
И Рустэм не подведет.

На двоих по сигарете!
Не страшны нам драки эти!
Мы с тобой давно не дети!
РПК не подведет!
А наш верный заместитель,
Напрочь сбросив модный китель,
Позабыв, что он родитель,
Вновь залег за пулемет!

И зачем бинты из марли?!
Если жизнь свою порвали,
Коль "волками" нас прозвали,
Злой и пакостный народ.
Только гонят нас в болото
Суки, твари и сексоты.
Только эта их забота
Нам добра не принесет!

Пусть Аллах с Христом по-братски
Пожалеют нас и штатских,
И врагов в могилах братских
Всех уложат на века!
Ну а нам вино с друзьями
И победу, ту, что сами,
В кровь разбитыми носами,
С глоткой вырвали пока!

МАЛАЯ РОДИНА.

Ночью уносит куда-то за край
Память усталая…
Где-то остался затерянный рай –
Родина малая!

Где-то тревожно гудит пароход
И монастырь отзывается.
Мне б отвернуться, ты знаешь, но вот
Сердце в груди зажимается…

Или дождинка ли, или слеза
Ветром сбивается.
Мне б с колоколенки этой слезать,
Лесенка в ней прогибается…

А на погосте много имен
С нашей фамилией.
В сердце не хватит столько икон,
Чтобы простили мне…

Много скитался, но думал о ней –
Где-то есть самая–самая.
И для меня с каждым днем все важней
Родина малая!

ЖУРАВЛИК.

Далеко-далеко
От дорог и гама
В позабытом доме
Умирает мама.

Губы еле слышно
Шепчут – не судьба ли?
- Где ты, мой мальчишка,
Маленький Журавлик?

Где же ты сынишка?
Все ждала в окошко,
Что придет мальчишка,
Посидит немножко.

За него проставила
Три свечи к иконке…
Горько ночь проплакала:
«Счастлив будь, мальчонка!»

Ну а он далеко
В песнях и гулянках.
Что ему дорога?!
Что есть где-то мамка…

Вот и отлетели
Листья у березы…
…Стал ты одиноким
И совсем тверезым…

Только – это драма…
Ты оторопело:
«Дорогая мама,
Ты зачем успела?..»

Злой судьбой разбужен,
Вот она, могила.
Только ей был нужен,
Лишь она любила.

Слышат – «мама» слово
Витя… Саня... Павлик…
Плачет в сердце снова
Маленький Журавлик.

Как ты ни напейся,
Бейся лбом у храма.
Как ты ни надейся -
Но не будет мамы…

ЗВЕЗДОЧКИ.

Помнишь, как, отбросив лестницу,
На душистом сеновале
Под растущим летним месяцем
В небе звездочки считали?

Вот звезда упала яркая –
Загадай свое желание.
Может это будет жаркое
Нашей жизни пониманье.

И, впервые оробевшие,
Были мы с тобой раздеты.
И, от счастья охмелевшие,
Удивлялись мы рассвету.

И летели наши звездочки
Из отрочества на юность.
А по речке жизни лодочки
Поплыли и не вернулись.

Старый бакенщик на речке
Тушит бакены рассветом.
Мы мечтали на крылечке,
Чтоб всю жизнь летело лето.

А потом, зимою поздней,
Это вспомнится едва ли,
Как с тобой считали звезды
На душистом сеновале.

НА ДЕНЬ ПОГРАНИЧНИКА.

(Моим друзьям).

Я в этот день начищу старый китель,
Зеленую фуражку – молодец!
Я не простой страны сегодня житель -
В запасе я, ребята, погранец!

Нам славословьем никчему бросаться,
Мы – верные солдаты по стране.
Зелеными фуражками гордятся,
Когда служил ты честно на войне!

Глазей, народ, девчонки, улыбайтесь!
Оркестры с капельмейстером важны.
Из медных труб вы, вальсы, постарайтесь
Играть для пограничников страны.

Не стыдно Кижеватову с Бабанским
За нынешних героев – погранцов!
Погибшими в бою всегда гордятся,
Которые достойные отцов!

Последнее осталось, чем гордиться
Моей больной измученной стране:
За тех, кто на посту! Кто на границе!
Налей, браток, сегодня стопку мне!

НОЧНОЙ ДОЖДИК.
 
Дочери Анечке (когда она была маленькая).

Ветер тихо стучится в окошко,
Ты уснула под дождь проливной,
И твоя обнимает ладошка
Куклу, спящую рядом с тобой.

Я на пальцах пройду осторожно
И закрою фрамугу окна,
Чтоб тебя разбудить ненарочно
Не смогла этой ночью она.

Спи, малышка, моя дорогая,
Пусть приснятся тебе облака,
Где мы вместе с тобою шагаем,
И дорога у нас далека.

Дождь и ветер, ее не будите!
Я потом это может скажу:
То, что мать – это ангел–хранитель,
А отец – запасной парашют.

Тихо, сонно и слышен немножко
Шелест мокрой листвы тополей,
Ты вчера лишь надела сережки,
Значит, стала немного взрослей.

ЗИМА.

Пролетели снегопадом
Наши годы без оглядки,
И уже теперь не надо
Зимней ночью петь колядки.

И уже теперь другие
На санях несутся бойко.
Эх, вы, годы дорогие,
Улетели птицей – тройкой!
 
И уже не видно звездочки,
И не бьется так сердечко.
Ну и что, что наши лодочки
Поплыли по разным речкам…

Но на сердце нет печали,
Только грусти есть немного,
Как мы звездочки считали
В нашей юности далекой.

НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА.

Не сотвори себе кумира!
Чужие факелы не трожь.
Я прошагал уже полмира:
Повсюду грязь, обман и ложь!

Не сотвори себе иллюзий
На этой проклятой земле.
Добра не помнят часто люди,
А помнят только лишь о зле!

Не там ищи свое богатство!
Не тем набитый твой кошель!
Любовь к деньгам – дорога в рабство!
Ищи свой клад в своей душе.

Зачем ты ищешь счастья в жизни?
Похожим хочешь быть с толпой?
Ведь наши годы – счастья вишни,
Ты оглядись – они с тобой!

Не нужно вялым быть и гибким,
Стелиться мягкою травой,
А признавать свои ошибки
И быть всегда самим собой!

ТЕМ ЛЕТОМ.

Тем парным и теплым летом,
Где дожди пролили,
У реки мы вместе с дедом
Лодочку смолили.

К делу пакля и стамеска,
И гудрон кипится.
У костра на мягком месте
Долго не сидится.

И вкусней кусочка вара
Не жевал конфеты
У костра – у самовара
Тем ушедшим летом.

А потом купались с дедом
На реке Тоболе.
Только вот теперь к обеду
Не поспеем боле.

Без седла, сенца подложив
На коня хребтину:
«Ну, давай вперед, Сережа,
Не робей, детина!»

Не сробел пацан, однако,
Но отбитый копчик.
Эх, ты, парень – раскоряка!
Казачок – молодчик!

Это лишь потом ночное,
Речка под луною,
А пока под летним зноем
Пять годков со мною.

ГЛАДИАТОР.

На смерть офицера Ю. Буданова.

Я опять на арене, песок,
Колизей от толпы раскорячился.
Умирать мне сегодня, дружок,
Этот пятничный день предназначился.

Было время, когда от крови
Задыхался истерзанный Рим,
И мне Цезарь сказал: "Ты возьми
Острый меч и вперед посмотри!

Видишь, орды нахальных врагов –
Это гунны, хазары, акилы.
Гладиатор, вот если б ты смог
Стать стеной против дьявольской силы?!"

Стать-то стал и крушил их огнем,
Но не знал то, что Цезарь подкуплен.
Им же преданный пятничным днем,
Буду всеми я ими загублен.

Предал всех нас Сенат и Синод
За иудины деньги хазаров.
Может быть, огорчится народ
В переулках домов и базаров.

Выхожу на арену опять.
На груди и спине по мишени.
Только в голову будут стрелять
На арене, а не в помещенье.

Вот жидок ухмыльнулся в ряду,
Вот хазары кружатся в обнимку.
Презираю вас и пойду
К черной рамке газет фотоснимку!

Вот душой над простором Земли
Только губы мои прошептали:
- Не сломали меня! Не смогли!
А теперь и вообще не сломали.

ВЕНОЧЕК.

Ах, костер огнями машет
На Ивана Купала.
Ты веночек из ромашек
Для любимого сплела.

И на волны по теченью
Свой веночек дорогой,
Где давно по увлеченью
В камышах я ждал его.

Ах, веночек! Ах, веночек!
Ты сплетенный для меня,
Словно в сердце колокольчик
Душу радует, звеня.

У костра мы станем рядом -
Два веночка, два кольца.
И глаза стремятся к взгляду,
И волнуются сердца.

Ах, веночек! Ах, веночек!
Ты ко мне один приплыл,
Я один сорвал цветочек
И его всю жизнь любил!

Я ЕЩЕ УСПЕВАЮ.

Я еще успеваю
Добежать, достучаться…
С последним ночным трамваем
Успеть до тебя домчаться.

Я еще успеваю
Сказать, что не смог дождаться.
Как я люблю, родная,
С тобою луной наслаждаться.

Я еще успеваю
Прощенья просить за обиды,
За то, что смеюсь и зеваю,
Когда отношения свиты.

Я еще успеваю,
Делая шаг навстречу…
Просто люблю и страдаю,
Тебя обнимая за плечи.

Я еще успеваю
Сказать «прощай» и не верю,
Что это я закрываю
Жизни своей двери…

КУРИЛЬЩИК.

Первый класс, на переменке
Не балуйся, не шали!
Мы в мешочке из-под «сменки»
Табачищем запаслись.

Кто «звезду», а кто покруче -
Ленинградский «Беломор»...
Это дома ждут нас тучи
И серьезный разговор.

А пока «курцы» в затяжку,
Кашель, сопли и слеза,
Да и дым махоркой вязкой
Разъедает всем глаза.

Ох, шатается не слабо
Под ножонками земля!
Не упасть, как будто баба,
А не взрослый парень я!

Стать хотелось повзрослее
И сильнее, и мудрей.
Табачища не жалея,
Малолетством заболей!

Дома порка, бабка плачет,
Не могу присесть ни дня.
Портупея – это значит
Воспитанье для меня!

НА ОХОТЕ.

На охоте, после вьюги
Заблудились в стороне,
Но сторожка нас полюбит,
И лесник, знакомый мне.

Тяжелы пимы, как гири.
Ох, спасибо за приют!
Но… вино не пьют в Сибири!
И шампанское не пьют!

После рюмки-двух на брата
Пьем горячий, крепкий чай.
Ничего теперь не надо!
Мое сердце, не скучай!

Успокоилось… Забылось…
…Поволока в голове…
Может, это все приснилось,
То, что прожито в судьбе?!

А сегодня разговоры,
Где картечь, а где пыжи.
Ох, сегодня спать не скоро -
Мне друзей не уложить!

В сени выйду я, собачек
Накормлю и закурю.
За дверями ветер плачет,
Я бессонницу дурю.

Все уснуло, завтра снова
Мы на лыжи и в тайгу,
Ведь когда-то дал я слово,
Что назад не убегу!

Что охота? Это воля!
Все что хочешь, пожелай!
Может, здесь остаться что ли,
Мой таежный, дивный край?!

ВЕЛИК.

В воскресенье, как хотели,
Пацанам не пожалей -
Мать с отцом купили велик
Нам за пятьдесят рублей.

Эх, как лаком пахнет краска!
В солидоле обода!
Мы такого с братом Сашкой
Не видали никогда!

Накачали мы покрышки,
Подтянули спицы, цепь.
И усталые парнишки
Размечтались на крыльце.

Велик – здорово, отлично!
Но сказал один малец,
Что на улице станичной
Лишь у нас одних отец.

Кто от ран военных умер,
Кто пропавший в лагерях.
Значит – все кататься будем,
Как в кино, в очередях.

Кто на раме, кто под рамой.
И болит уже в паху.
Как предстанем перед мамой?!
Рассказать ей что могу?!

Но совсем мы с братом Сашкой
Позабыли об отце.
Он сидел, вздыхая тяжко,
В это время на крыльце:

Как на велике катались
Двадцать с чем-то сорванцов.
Те, что в жизни не видали
Никогда своих отцов.

«Пусть катаются ребята!
Ты металла не жалей!
Все придет добром когда-то,
А не пятьдесят рублей!»

Поздний вечер за оградой.
Мне опять сказал малец:
«Повезло вам вместе с братом,
Что у вас живой отец».

Я УЖЕ НЕ ПОЙДУ ВРАЗНОС…

Я уже не пойду вразнос
По шалманам и ресторанам…
А машины моей занос –
Тормознул я немного рано…

И уже не зовет меня
В путь–дорогу проказник–ветер…
…Нет давно у меня коня,
А друзей большинство не на этом свете…

Но в груди сидит озорник:
«Погоди засыпать, дружище!
Это только мерцают огни,
А не поезд, что ждет и свищет!..»

Маета… Суета… Кавардак…
Это старость приходит, быть может?
Иль с погодой что-то не так
И с моим настроением тоже?!..

МЫ ИГРАЛИ "БИТЛОВ"…

Как достал я этот снимок – не скажу,
Я с серьезными ребятами дружу.
На рентгене, там, где кости – звукоряд,
Там Битлы играют лихо, говорят.

Два аккорда, три аккорда и барре.
Ах, как мило и забавно в той поре!
Только слышим на линейке: «Будь готов!»
Ну а мы уже играли под "Битлов"!

На рентгене скрип и шорох… не шали,
Джоном Леноном заслушаться могли.
Мама–завуч мне сказала через край:
«Только вражеские песни не играй!»

Несмотря на этих песен красоту,
«Стукнет» кто-то и привет – «СПЕЦПТУ»!
Так рентгеновский я снимок потерял -
Мой бесценный в эти годы капитал.

Эх, гитара–семиструнка, не грусти,
Мою маму очень строгую прости!
Было время – «барабанщиков» парад:
Кто не сел, тот не сиделец, ну и рад!

Только, если слышу звуки на заре,
Два аккорда, три аккорда и барре –
Это чудо, это «Yellow Submarin»*,
Что с ума сводили Верок и Марин.

Подпеваю, чтоб не слышали никто:
«Ишь, распелся не на шутку дед Пихто!»
Эти вечно при Генсеках и Царе –
Два аккорда, три аккорда и барре!

*«Yellow Submarin» (англ.) - "Желтая подводная лодка" – песня группы  «Тhe Beatles».

БРАТУ САШЕ.

Мы два брата–акробата,
Знает улица одна.
Санька – колом, я – лопатой!
Берегись вокруг шпана!

Санька – брат мой, второклассник,
Я в шестом, но только он
Оголец и безобразник,
Молодец и моветон.

Мать–учительница плачет:
В классе новый разгильдяй -
С Саней поздно встретим, значит,
И устроим нагоняй!

Мы ж два брата–акробата!
Знает множество людей:
Нас не тронь, а то, как надо
Ты получишь пилюлей!

Санька - сильный, и по боксу
Малолеток чемпион.
Как зарядит он по носу,
А потом веселый он!

…Все прошло… В морпехе ТОФа
Санька служит и майор.
С ним мы встретилися снова
В Приднестровье, коридор.

Мы два брата–акробата.
Даже если под огнем,
Без патронов и гранаты
Мы пол–города порвем!

…Не встает давно с дивана…
…Если мог бы, то бы встал…
Я б убил всех молдаванов -
Тех, кто Саню убивал!

ОТПУСКНИЧОК.

Август месяц на подходе,
Солнце тянется к садам.
Я приплыл на пароходе
На каникулы к дедам.

От Тобольска шлепал воду
Шесть часов, а может, семь!
Ох, встречать придет народу!
Измотаюсь я совсем.

Звон далекий, монастырский,
Дебаркадер на виду.
Укачало, только быстро
Я по трапу вниз сойду.

Эх, деды, в крестах–медалях
И в фуражках набекрень...
Словно молодость им дали
В этот летний теплый день!

Разговор за самоваром…
Все степенно… Невзначай
Мне бабулька вдруг сказала:
«Может, водочки под чай?!»

Старики глядят смешливо –
Ну, кадетик городской?!
Может, ты одет хвастливо,
А по жизни ты другой?

Так же чинно и степенно
«Не положено!» - сказал.
Может быть, казачьи гены
В это время осязал.

Я – пацан, мне лет пятнадцать,
Да лампасы на штанах.
Мне бы петь и улыбаться,
Да досада на губах.

Что я Жуков или Сталин,
Малиновский и Хрущев?
Те вопросы, что задали,
Я не знал ответ еще!

Но уверен, что узнаю!
Доучусь и расскажу!
По станице я шагаю,
Любопытных обхожу.

Поклонюсь я в память деду,
Всем дядьям и всей родне.
Я когда-нибудь приеду,
Не забудьте обо мне!..

РОТА.

Навстречу Дню ВДВ.

Проходят года, как когда-то
Шла рота моя через плац.
И песней «казачьей» солдаты
Слезу выжимали из глаз.

Ах, рота! Бедовая рота!
Орлы, как один, на подбор!
И память откроет ворота
В забытых волнений забор.

Не сразу тебя принимали,
Пройдя и мороз, и жару,
Когда только все убеждались,
Что ты не слабак и не трус!

Ах, рота! «Китайская» рота!
Сто наций - одна лишь семья,
И мне обернуться охота,
Что там вместе с ними и я!

И вот, после четверти века,
Я понял, что в жизни своей
Надежнее нет человека,
Чем парни из роты моей!

НЕ БОЛЕЙ ТОСКОЮ…

Не болей тоскою, старина,
В прошлое заглядывая мельком.
Изменились люди и страна
В девяносто первом за недельку!

Поздно хаять, поздно проклинать,
Кто виновен в крахе и измене!
Прошлое ушло, и не догнать
Навсегда в туман ушедших тени!

Зафинтилось, скурвилось, спилось
Все, что можно, в нашем хуторочке.
Своровалось, предало, сдалось -
Только это, брат, еще для нас «цветочки»!

Даже если плохо, и в кювет
Понесутся снова наши сани,
Мой дружок один мне дал совет:
«Значит, мы уходим в партизаны!..»

Не болей тоскою, старина,
Мы с тобою старые солдаты.
Мы не изменились, а страна,
Может быть, изменится когда-то…

ЭХ, ПОКИНУТЬ БЫ…

Эх, покинуть бы лживое царство,
Наносных  королевств суету.
Не нужны мне дворцы и богатства,
Мне бы сердца закрыть маету.

Да уехать далеко – далеко,
В ту далекую синюю даль,
Только держит меня у порога
Или грусть моя, или печаль.

Знаю, в кассе остались билеты,
На один наложите броню.
Все равно я когда-то уеду
В те края, те, что в сердце храню.

Много ль надо солдату в дорогу -
Ни парча, ни камзол, ни рубли…
Только душу мне больше не трогай -
Там и так все нещадно болит…

Что любил, – потерял, то, что прожил,
То, о чем забывал иногда…
Может быть, деревянная ложа
Успокоит меня навсегда.

А пока - маета и коварство,
Да на сердце осенняя грусть.
Мне б покинуть ненужное Царство,
Только в нем я опять остаюсь…

ПРИМА - БАЛЕРИНА.

Ах, сестренка, ах, Наташа!
Арабески, фуэте.
Медалистка и милаша,
Красотища в красоте!

Прима в танце из «Бахора»
На восточный шла базар, -
Может, брат приедет скоро –
Он недавно сам сказал.

«Эй, подружки – тараторки! –
Может, занят человек –
Он на горном, на курорте
Под названием Тадж-Бек.

Он на очень дальнем пляже
Под названьем Регистан,
Может быть, как карта ляжет,
Прилетит в Узбекистан.»

Ты в Каире, ты в Педженте.
Только разве знала? Ой?
То, что госпиталь в Ташкенте,
Ну а в нем там братец твой.

Вот тебе курорт и пляжи!
Горный воздух в синеве!
Оказалось, братья наши
Те, что служат в ВДВ!

* «Бахор» - Государственный ансамбль танца Узбекской ССР.

СОЛНЫШКО ПЕЧЕТ ЧЕРЕЗ ПАНАМУ…

Солнышко печет через панаму,
Автомат горячий, как утюг,
Я на небо синее Афгана
Вот уже который год смотрю.

Много есть дорог до перевала,
Ну а дальше только лишь одна,
Если мне цыганка не соврала,
Только к дому приведет она.

На броню шинелечку наброшу,
Как сковорода – не усидеть!
Вспомню дома зимнюю порошу.
Дай мне Бог, как снег, не поседеть!

В легких пыли килограмма по два,
Навсегда останутся во мне –
Это все богатство, что я поднял,
То, что получил я на войне!

Чесноком, как сало, нашпигован
Пулями с осколками в груди, -
Долгий путь мне верно уготован,
Только ты, удача, помоги!

Скромный чемоданчик взят за чеки,
И в подарки взято барахло,
А на шее от гранаты чеки,
Той, последней, если припекло!

Солнышко печет через панаму,
Автомат горячий, как утюг.
Где-то дома загрустила мама,
Ждет, когда живой я в дом войду!

Благодарю автора, Сергея Рымарева, за участие в нашем проекте.

На следующую страницу стихов Сергея Рымарева

Страница Сергея Рымарева на форуме "Автомат и гитара"